— Данир всё-таки жив?..

— Да, но должен жить лишь в лике волка. Здесь. Пока ещё может. Такое проклятье. Это тяжело. Запереть в личине — это бывает хуже застенка! Помоги ему вновь стать человеком, мужчиной, и он будет твой. Мне кажется, ни на кого больше он и не посмотрит. Вот, смотри! — айя Лидия достала из-под подушки маленькую шкатулку.

Кате захотелось сбежать, немедленно. Позвать к айе Лидии кого-то, кто в курсе её болезни и знает, что с этим делать. И она совсем не желала ни денег и драгоценностей, ни тем более замуж за незнакомого рокового красавца, из-за которого травятся и которого проклинают — даже если бы он не был волком.

Она осталась сидеть под горящим взглядом айи Лидии. А та открыла шкатулку — всю её занимала свернутая шёлковая ткань, белая б тёмно-бурых пятнах.

— Это кровь на платке. Тебе нужен храм Богини-Матери в городе Харрое. Это север Веллекалена. Туда придётся долго добираться, потому что сначала ты попадешь в Бирступ, это столица королевства. Тебе помогут, дадут сопровождение и всё необходимое. Золото для храма — тут мелочиться нельзя. Поездка будет приятной. Развеешься. Дело в том, что в Харрое объявилась особо одарённая ведунья, стала служить при храме. Такие не разговаривают с мужчинами, совсем. Это обычай. Я могу послать лишь женщину. И то не всякую.

Тут Катя не могла не подумать, что уж женщин в распоряжении айи Лидии полно — и это без неё. Кроме Юланы и Алиты есть другие родственницы, которые появлялись ненадолго и Катя их даже не всех запомнила по именам. Не всякую — а какую?..

— А почему я? — не удержалась она, хотя понимала, что не стоит задавать уточняющие вопросы помешанной.

— Так надо, — отрезала айя Лидия. — Ты постараешься узнать ключ к проклятью. Как его снять. И никому не рассказывать. Расскажешь только мне. Я решу, что делать. Поняла, девочка? Мы ещё обсудим подробности. Хочешь задаток? Я переведу на твой счёт миллион, — она захлопнула шкатулку и спрятала её.

— Не надо миллиона, пожалуйста, — вздохнула Катя.

— Надо. Не спорь, — айя Лидия устало откинулась на подушки, — и не говори никому о нашем разговоре, поняла? Я сама скажу айту Гархару и всем, кому нужно. Ты отправишься через шесть дней, так что приготовься, доделай важные дела, если нужно. Может быть, придётся там задержаться. Вещи не собирай, я обеспечу тебя всем, что нужно, — она опять улыбнулась и закрыла глаза.

Вот так-то, и она, кажется, ничуть не сомневалась, что Катя послушно возьмёт её миллион и отправится куда-то там в места со странными названиями, в храм какой-то матери — выяснять, как снять заклятье с волка…

Она тихонько, на цыпочках вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Никому ничего не сказала. Зачем, если состояние бабушки и так наверняка известно? Может быть, завтра уже всё забудется, придёт в норму…

На следующий день айе Лидии стало хуже, приезжали врачи, постоянно стала дежурить сиделка. А Виктор окликнул Катю в коридоре. Подвел всё к той же кофемашине и вручил стаканчик капучино.

— Кать, — он смотрел серьезно, — бабушка ведь говорила с тобой о моем брате Данире? Про свадьбу, про проклятье, и что волк — это он?

Катя кивнула.

— Вить, ладно тебе, я же всё понимаю. Это её разум так защищается от горя. С ней ведь нормально было всё время, да? Ну вот. Успокоится, подлечится…

— Ты умница, Катюш, — он с облегчением выдохнул, — я боялся, что испугаешься, подумаешь невесть что. Ну понимаешь, её возраст немаленький, и это таким несчастьем было для всех. Гибель братьев, я хочу сказать. Вот она и придумывает, что Данир жив. На него семья рассчитывала, не то что на меня, — он обаятельно улыбнулся.

— Не прибедняйся, пожалуйста. Бабушка точно любит тебя больше всех, — хмыкнула Катя. — А отчего они?..

— Даррис лихорадку подцепил где-то в степях, а лечиться вовремя не начал. А Данир — позже. Несчастный случай.

И Катя всё-таки спросила:

— Вить, а что у вас называют магией? Прости, я просто услышала их с Алитой разговор. Какой смысл в этом понятии? Айя Лидия заболела от перерасхода — что это значит? А теперь отчего?..

— А, это… — он усмехнулся. — Ну у вас же экстрасенсы есть? Шаманы всякие, знахари? Вот и бабушка когда-то этим занималась, лечить могла, головную боль снимала, и другое разное. Но уже не может, только зря силы тратит, а потом болеет. Сам не знаю, но говорят, что это тяжело, Кать. Но она забывается, старается влиять, помогать. И вчера пыталась магичить, уж не знаю, зачем. И правильно, ты, что непонятно, всегда спрашивай, Кать. Сама глупости не придумывай, ладно?

Конечно, никакой миллион не появился на её счёте. Через несколько дней айю Лидию, которой опять стало лучше, отвезли в санаторий. А ещё через неделю Руслан написал ей в файсбук. Они были знакомы, совсем немного, он закончил тот же факультет на пару лет раньше. Встретились, выпили кофе, потом снова встретились. В конце концов, Катя не давала подписку не иметь личной жизни, хотя фактически последние годы её не имела, никакой. Кстати, с Даниром как раз тогда стало твориться неладное, он нервничал, рычал то и дело, укусил кого-то из персонала — наверное, так на него повлияли болезнь и отъезд айи Лидии. Между ним и Катей появилась дистанция. А потом босс сообщил Кате, что в её услугах больше не нуждаются.

В следующий раз она встретила старую даму спустя год после увольнения от Савериных — как обычно спокойную и свежую, возле торгового центра. Встретила потому, что машина Руслана случайно оказалась на стоянке рядом с саверинским лендровером. Они все вежливо, даже сердечно поприветствовали друг друга. Данира — не было…

Такси прибыло, конечно же, и доставило Катю к воротам дома на Лесной одновременно с машиной, развозившей пиццу. Охранник, незнакомый угрюмый мужик, без вопросов пропустил Катю и стал расплачиваться за пиццу. В доме теперь светились окна нижнего этажа. Из входной двери выскочила коротко стриженая девушка в джинсах и белой футболке с принтом, замахала руками.

— Катя!

Юланка.

Катя тоже была в джинсах и футболке, и холщовую куртку набросила — потому что ночь. В такси уже она хватилась, что нельзя ведь в джинсах на Лесную, но не возвращаться же было, чтобы переодеться. Но раз Юлана тоже — значит, сойдёт.

Юлана крепко стиснула Катю в объятиях:

— Ну какая же ты молодец, что приехала! Пойдем!

Она забрала у охранника коробки с пиццей и легко взбежала по лестнице.

— Пойдём в кухню, Кать! Тут продуктов — мышь повесилась! Я с обеда не ела. А весь обед — кофе в городе!

Она была оживлённой, весёлой. Ещё, может быть, немного нервничала. Коробки в её руках сдвинулись и чуть не полетели на пол.

— Что такое, Юланка? Что с тобой? — Катя забрала у неё коробки.

— Да ничего. Устала просто. Столько дел! Я же тут проездом.