— У нее есть семья?

— Ее родители в услужении у сэра Уолфорда, в его загородном имении. Как только я вчера вечером увидел тело и убедился, что это Элайза, миледи сразу же послала посыльного, чтобы известить родителей.

— Благодарю вас, вы можете сесть. Теперь вы, доктор Форман!

Саймон поклялся на Библии и остановился перед коронером, сообщив ему свой адрес в Бэнксайде и свою профессию — врач и хирург.

— Ваша квалификация? — спросил коронер. — Непривычно видеть человека вашего положения в такого рода суде. Я полагаю, у вас есть официальное признание?

Саймон вздохнул.

— Я учился в Милане, сэр. Но я признан Университетом в Кембридже, а также Королевским колледжем врачей. — «Последним — с большой неохотой», — подумал он, но ничего не сказал.

Монктон наклонился вперед.

— Если не возражаете, поведайте нам, каким образом вы оказались замешанным в это дело.

— Я возвращался домой от больного и проходил мимо лестницы, ведущей к воде, около моего дома. Посмотрел вниз и заметил, как лодочник и его пассажир пытаются вытащить из лодки тело женщины и поднять его по ступенькам. Они попросили меня помочь, что я и сделал. Я сразу понял, что девушка мертва, а разглядев лицо, узнал ее. Она приходила ко мне за советом четыре месяца назад. Поскольку лодочник уже и так потерял много драгоценного времени, я предложил перенести ее в мой дом, чтобы я мог известить власти.

— Ясно. — Монктон нахмурился. — И какой совет ей был от вас нужен?

— Она хотела, чтобы я составил гороскоп, сказал, повезет ли ей, — ответил Саймон, слегка изменив правду. — Многие девушки обращаются с такой просьбой. И еще она попросила снотворное для своей госпожи.

— Она сказала, кто ее госпожа?

— Нет, сэр, не сказала. Я дал ей маленькую склянку слабого макового сиропа, что обычно предписывается в таких случаях, но предупредил, что, если госпоже понадобится еще лекарство, она должна будет прийти ко мне сама, потому что с этим снадобьем следует обращаться осторожно. Что касается гороскопа, то мне мало что удалось, скорее всего, потому, что у нее не было будущего, у бедняжки.

Монктон посмотрел на лежащий перед ним листок.

— Как я понял, вы осмотрели тело? Почему?

— Потому что я врач. Я полагал, что смогу помочь суду.

Монктон посмотрел на него с сомнением.

— А разве есть разногласия? Девушка утонула. Нужно только решить, произошло это случайно или по ее собственной воле.

— Она и в самом деле утонула, сэр. Но я хочу сразу заявить, что не было никакого несчастного случая или самоубийства. — Заявление снова вызвало гул в зале. Клерк вынужден был предупредить, что, если сидящие на общественных скамьях не будут соблюдать тишину, он очистит зал.

Саймон продолжил:

— Присмотревшись к телу, я заметил, что ее запястья недавно были связаны тонкой веревкой — следы хорошо видны, если вы не посчитаете за труд присмотреться. Меня еще удивили ее зрачки, размер и цвет которых сильно изменились с того времени, когда я видел ее впервые. Я бы предположил, что ей дали сильное лекарство, какой-нибудь опий, вроде макового сиропа, чтобы она не сопротивлялась.

— Вы хотите сказать, что ее бросили в реку с дурными намерениями? — спросил Монктон в крайнем изумлении.

— Я не вижу другого объяснения. Вас также может заинтересовать тот факт, что осмотр показал, что у нее примерно трехмесячная беременность.

Монктон раздраженно стукнул рукой по столу.

— Вот вам и прекрасный повод для нее покончить с собой, разве не так? Она не хотела опозорить свою семью и дом сэра Барнеса, где работала.

— Весьма возможно, только вряд ли она бы сначала приняла сильное лекарство, а потом попросила кого-то связать ей руки.

Коронер выглядел явно недовольным.

— Я собирался спросить обоих, — джентльмены, не считаете ли вы вероятным, что девушка упала в реку случайно, но, похоже, доктор Форман уже пришел к другому выводу. Что скажете вы, мастер Даун?

Фрэнсис снова встал.

— Я не знаю, сэр. Раз мы не знаем, где она упала в реку, трудно решить, произошло это случайно или нет. Вдоль реки много опасных мест. Но это опять же не объясняет, почему она предпочла уйти из дома. Однако если предположение доктора Формана насчет беременности Элайзы соответствует действительности, то это объясняет, как вы уже изволили заметить, почему она решила расстаться с жизнью.

— А как насчет предположения доктора Формана, что она была перед смертью связана и, следовательно, сброшена в воду кем-то неизвестным?

— Я не врач, — скромно признал Фрэнсис Даун, — но это звучит неправдоподобно. У меня нет возможности узнать, так это или нет. Но если хотите знать мое мнение, то я считаю, что Элайза, к сожалению, покончила с собой.

Коронер подумал, потом сказал:

— Благодарю вас, джентльмены. Вы можете сесть. Вы, доктор Форман, наверняка хотите побыстрее вернуться домой и заняться своей раной. — Кровь уже сочилась сквозь повязку. Повернувшись к присяжным, Монктон продолжил: — Джентльмены, вы слышали, как мастер Даун сказал, что лично он не знает, по какой причине эта девушка могла решить покончить с собой, хотя он не исключает такой вероятности. Вы также узнали от доктора Формана, что она была беременна и связана перед смертью. Это, разумеется, всего лишь его личное мнение. Третья версия следующая: девушка поскользнулась и случайно упала в реку, но, как справедливо заметил мастер Даун, нам трудно решить, был ли это несчастный случай, не зная, где именно это произошло. Так что вы должны решить, была ли ее смерть случайной, утопилась ли она по собственной воле — не забывайте, что она носила ребенка, не будучи замужем, — или, как предполагает доктор Форман, ее связали, а затем силой сбросили в воду, что означает преднамеренное убийство.

Присяжные удалились, а Монктон шепотом затеял разговор с клерком. Саймон и Фрэнсис сидели рядом на скамье в неуютном молчании.

Первым не выдержал Фрэнсис.

— Вы все слишком драматизируете, доктор Форман. А вдруг вы ошибаетесь? Ведь эти следы на руках — если они и в самом деле есть — вполне могли возникнуть по другой причине. Она могла поцарапать руки о кусты или деревья где-нибудь на берегу или столкнуться с каким-нибудь препятствием в воде. Я склонен был считать ее смерть несчастным случаем, пока вы не сказали о ребенке. Теперь же наиболее вероятное объяснение — самоубийство.

Саймон, которому Даун не приглянулся еще при первой встрече накануне, почувствовал, что начинает испытывать к нему настоящую неприязнь.

— Я не ошибаюсь. Следы веревки четко видны на обоих запястьях. Пойдите и взгляните сами. Скорее всего, она была жива и беспомощна, когда ее бросили в реку.

Даун взглянул на окровавленный платок.

— Плохой порез. Вам повезло, что так легко отделались.