телу. Это был Кавал. Он явно нервничал, не зная, как себя вести, а когда увидел хозяина, растянулся в улыбке:

— Здорово, дружище! Как прогулка? Я тут бродил поблизости и подумал, а не заглянуть ли мне в гости к старому знакомому? У меня к тебе есть очень важный разговор.

— Привет, входи, — безучастно ответил совёнок, приглашая товарища в дом. Каким-то внутренним чутьём он понимал, что эта встреча не сулит ничего хорошего.

— Благодарствую! Я вижу, ты устал, но я не отниму у тебя много времени. У нас раньше были некоторые недомолвки, но ты оказался отличным парнем, и теперь я считаю тебя другом. Надеюсь, что это взаимно, потому что мне очень нужна твоя помощь. Не буду ходить вокруг да около, а скажу сразу, как есть: мне очень нравится Лунни, и я хочу с ней встречаться.

Кабаморсов попытался проглотить подступивший к горлу комок, но только закашлялся, с трудом набрав в лёгкие воздуха. Кавал подождал немного, а затем продолжил:

— Я заметил, что она тоже неравнодушна ко мне. Ты бы видел, как она смотрит в мою сторону, когда я показываю акробатические трюки на занятиях. Недавно я выполнял тройное сальто с высокой сосны, она так впечатлилась, что незаметно подлетела и погладила меня по голове. Я думаю, из нас получится отличная пара.

Кабаморсов снова закашлялся, на этот раз от невыносимого давления в груди. Кавал подошёл и похлопал его по спине, решив, что тот подавился.

— Никаких сомнений нет — она в меня влюблена, просто боится в этом признаться. Да ты и сам видел, с какой любовью она приняла мои цветы. Я давно жду момента, чтобы пригласить её на свидание, но её так трудно застать дома. Я знаю, что вы друзья, и она тебе доверяет. Не мог бы ты завтра с ней не выходить на прогулку? Придумай что-нибудь, скажи, что неважно себя чувствуешь, что простудился, и намекни так, между прочим, что я готов составить ей компанию. Я к тому моменту буду тут поблизости. Ты не представляешь, как я буду тебе благодарен! Ты же не откажешь другу?

Кабаморсов кивнул головой и промычал что-то невнятное в ответ.

— Спасибо, друг! Я знал, что на тебя можно положиться! Ты как-то неважно выглядишь, съел что-нибудь не то? Кончай уже эти эксперименты с кабачками и возвращайся к нормальной еде, а то так и копыта недолго отбросить. Ладно, мне пора, если встретишь Лунни, передай ей от меня привет.

Довольный Кавал выскочил за дверь, и, пританцовывая, спустился по лестнице. У Кабаморсова же случился приступ удушья. Его колени обмякли, он опустился на пол и лёг на живот. В голове у него мелькали образы Лунни и Кавала, гуляющих по лесу. Вот они сидят на бревне, касаясь друг друга крыльями, и признаются друг другу в любви. «Если она влюблена в Кавала, я только рад за неё, какое мне вообще дело до того, с кем она будет встречаться?»

Ужинать совёнок не стал. Ему не хотелось есть. Он пробовал медитировать, но из этого ничего не вышло. Остановить рой жужжащих мыслей в голове было невозможно. Немного подташнивало, словно он и в самом деле отравился. Он даже заподозрил утреннюю спаржу, но тогда скрутило бы живот, а у него щемило в груди. Перед сном он выпил несколько капель валерьянки и, немного успокоившись, принял твёрдое решение, что поможет Кавалу, если Лунни так этого хочет.

Ровно в шесть утра дверь затряслась от стука.

— Кабби, ты что, проспал? — послышался нежный голос Лунни. — Давай выходи, у нас сегодня пробежка вокруг болота, а потом ты обещал научить меня медитации!

Совёнок бесшумно сполз с кровати и на цыпочках подкрался к двери.

«Не буду открывать, пусть думает, что меня нет дома», — сказал он сам себе.

— Эй! Ты что, обиделся? Ну прости, я вчера сказала лишнее, не стоило так отзываться о твоем учителе! Открой, пожалуйста…

Этот ласковый голос чуть не заставил совёнка сдаться, но он выстоял.

— Не заставляй меня умолять тебя. Я же знаю, что ты дома, или нет?

— Нет, — соскочило с языка у совёнка.

— Тогда чьи же это перья торчат под дверью? — хихикнула Лунни.

— Извини, я сегодня не могу, голова болит, съел что-то не то, — пробормотал он скороговоркой, пряча так неудачно выдавшие его перья.

— Какой же ты врунишка! Сейчас же одевайся и выходи! Я жду тебя пять минут, и если не выйдешь, сама зайду и одену тебя.

Угроза подействовала. Кабаморсов быстро собрался и вышел на улицу. Тёплые лучи солнца нежно коснулись его лица, и вчерашнюю хандру как рукой сняло.

— Только давай сегодня без пробежки, — попросил совёнок.

— Я согласна. Будем просто гулять по лесу, наслаждаться природой и наполняться любовью ко всему живому на земле! — улыбнулась Лунни, повторяя его же фразу.

Совёнок не мог понять, почему она так сияет, словно только что проглотила комету. В голове ещё вертелись слова Кавала о том, что Лунни к нему неравнодушна, и потому он решил вывести её на чистую воду.

— Ты видела, как Кавал делает тройное сальто в прыжке, это правда так здорово, как об этом говорят?

— Я бы назвала это не сальто, а «мотальто», — засмеялась Лунни. — Его так мотало в воздухе, что он чуть не угодил на больничную койку. Но было забавно за ним наблюдать, а ты к чему спросил?

«Ага, призналась, что ей приятно за ним наблюдать», — произнёс про себя совёнок, а вслух сказал:

— Вообще-то он парень неплохой. Раньше был хулиганом, но сейчас исправился, стал заниматься спортом, накачал мышцы. Видела его мускулатуру на лапах?

— Мышцы — это прекрасно, но лучше бы он накачал свои извилины, — опять пошутила Лунни.

«Так-так, подтвердила, что нравятся его мышцы».

— Если б я был девчонкой, как ты, то наверняка влюбился бы в него.

— Что за странные фантазии, откуда тебе знать, что на самом деле нравится девочкам? Ты какой-то странный сегодня, нам разве не о чем поговорить, кроме как о Кавале?

«Уходит от ответа, наверное, задел её за живое».

— Я просто поинтересовался, какие парни нравятся девушкам-совам? Неужели трудно ответить честно на такой простой вопрос?

— Умные и добрые, ласковые и внимательные. Не обязательно быть чемпионом мира по боксу, но уж точно не быть трусом, быть готовым бороться и защищать свою любовь. Вот, пожалуй, и весь мой список. И заметь, мышцы тут совершенно ни при чём!

— Это же практически портрет Кавала!

— Ну ты и дурак! — нахмурила Лунни брови и демонстративно отвернулась в сторону.

«Обиделась, значит, я попал в