Терминал издал мелодичный звон, а затем раздался приятный мужской голос:

– Добрый день, шеф Парфитт. Добро пожаловать на Юпитер. Я с удовольствием жду начала нашей совместной работы и надеюсь, что мы подружимся.

– Вы и есть сущность биотопа? – спросил я.

– Да, Эден – это я.

– Шеф Зиммелс говорит, что вы обозреваете все внутреннее пространство.

– Верно. И внутреннее, и окружающее пространство находятся под постоянным наблюдением.

– Чем занимается сейчас мое семейство?

– Ваши дети рассматривают черепаху, обнаруженную в саду вашего дома. Ваша жена разговаривает с миссис Зиммелс, они обе находятся в кухне.

Михаэль Зиммелс многозначительно приподнял брови:

– Салли-Энн делится местными сплетнями.

– Вы тоже их видите?

– Вижу и слышу. Знаете, это довольно скучно. Салли-Энн, словно губка, впитывает всевозможные слухи. Она считает, что я недостаточно забочусь о своем продвижении по службе, и потому играет в построение социальной лестницы вместо меня.

– Вы любому рассказываете о том, что видите? – спросил я Эден.

– Нет, – ответил тот. – Люди имеют право на уединение. Тем не менее официальные запросы департамента полиции важнее, чем права личности.

– Мне нечего возразить, – сказал я. – В таком случае ошибиться просто невозможно.

– Не стоит на это рассчитывать, – многозначительно заметил Зиммелс. – До сих пор я рассказывал лишь о положительной стороне вашей деятельности. Вам предстоит не только отвечать за общую ситуацию в Эдене; в вашей юрисдикции лежит и вся деятельность ЮКЭК на орбите Юпитера. А это – много выездной работы для ваших групп: промышленные станции, перерабатывающие комплексы; у нас даже есть группа исследователей на Каллисто, которая трудится там прямо сейчас.

– Понимаю.

– Самой большой проблемой будет Бостон.

– Я не помню, чтобы это название фигурировало в предыдущих брифингах.

– О нем и не говорилось. – Зиммелс достал кубик запоминающего устройства на ЦМД и протянул мне. – Здесь содержится мой рапорт, и большая его часть неофициальная. Мои предположения и все сведения, полученные из различных источников. Бостон – это группа энтузиастов: радикалов или революционеров, как вам будет угодно, которые в соответствии со своим названием хотят независимости для Эдена. К тому же они отлично организованы; некоторые из их лидеров принадлежат к высшему звену ЮКЭК, в основном в технической и научной области.

– Независимость от ООН?

– От ООН и от ЮКЭК, они хотят взять в свои руки все юпитерианское производство; надеются создать здесь что-то вроде технологического рая, свободного от нечистых на руку политиков Земли и консервативных компаний. Древняя мечта первопроходцев. Ваша проблема в том, что свободные политические дебаты не считаются преступлением. Технически как представитель власти ООН вы должны обеспечить их права на политическую свободу. Но как служащий ЮКЭК постарайтесь представить, как отнесется к декларации независимости Эдена, Паллады и Арарата совет директоров на Земле, если новые граждане возьмут в свои руки добычу гелия‑3, тогда как вы присланы сюда ради соблюдения интересов корпорации.

Трель портативного полупроводникового модуля нарушила сон. Я не сразу понял, где нахожусь. Странная спальня. Серые прямоугольные тени, падающие под всевозможными углами. Неуловимое движение где-то на грани подсознания.

Рядом, натягивая на себя одеяло, заворочалась Джоселин. Тоже необычно, но чета Зиммелс пользовалась двуспальной кроватью. Заменить ее на пару односпальных удастся, видимо, лишь через пару дней.

Я вслепую похлопал по прибору, лежащему на прикроватной тумбочке. Надеюсь, что не забыл отключить передачу изображения перед тем, как лечь спать.

– Вызов принят. Шеф Парфитт слушает, – едва ворочая языком, произнес я.

На маленьком экране вспыхнула радуга помех, а затем проявилось лицо.

– Рольф Кюммель, сэр. Простите, что пришлось разбудить вас в такую рань.

Детектив лейтенант Кюммель был моим заместителем, и вчера мы успели только познакомиться друг с другом. Тридцать два года, а уже достаточно высоко забрался по служебной лестнице. На первый взгляд он показался мне добросовестным профессионалом.

– В чем дело, Рольф?

– В биотопе произошло серьезное преступление, сэр.

– Что за преступление?

– Убийство. Убита Пенни Маокавиц, директор отдела генетики ЮКЭК.

– Способ убийства?

– Пуля, сэр. Убита выстрелом в голову.

– Проклятье. Где?

– На северном берегу озера Линкольн.

– Это ни о чем мне не говорит. Пришлите водителя, я приеду, как только смогу.

– Водитель уже в пути, сэр.

– Молодец. Конец связи.

За рулем присланного за мной джипа сидела Шеннон Кершоу, одна из служащих, с которыми я встретился вчера во время ознакомительной поездки, эксперт по программированию. Двадцать восемь лет, огненно-рыжие волосы, заплетенные в замысловатые пряди, и вызывающая улыбка в момент знакомства. Она знала, что специальность делает ее незаменимой и практически неуязвимой от обычных кадровых перестановок при смене руководства. Этим утром она казалась подавленной, форменная куртка не застегнута, а рыжие волосы стянуты в простой пучок.

Осевая осветительная труба, лишь чуть ярче, чем земная луна, мерцала серебристой нитью сквозь полупрозрачные ленты облаков. Ее света было вполне достаточно, чтобы вести джип по небольшой рощице, не включая фары.

– Нехорошо, – бормотала она. – Это растревожит людей. Мы все считали Эден чем-то вроде… даже не знаю… идеалом.

Я уткнулся в дисплей портативного модуля, проводившего анализ предыдущих инцидентов, связанных с Пенни Маокавиц, в надежде отыскать какие-то связующие нити. Все чисто.

– Здесь еще не было ни одного убийства, не так ли?

– Верно. Да и не могло быть, раз сущность биотопа постоянно наблюдает за нами. Знаете, это событие нас всех ошеломило.

– И сущность тоже огорчена? – недоверчиво спросил я.

Она бросила взгляд в мою сторону.

– Конечно. Биотоп обладает разумом, а Пенни Маокавиц может считаться его родительницей, насколько это возможно.

– Чувства… – с удивлением отметил я. – Должно быть, это сложнейшая программа Тьюринга для ИИ.

– Биотоп – это не искусственный интеллект. Он живой и разумный. Сознательное существо. Вы сами все поймете, как только получите нейронный симбионт сродственной связи.

Отлично. Значит, сейчас я еду внутри глыбы коралла-неврастеника.

– Уверен, что пойму.

Деревья расступились перед луговиной, окружающей небольшое озеро. У самого берега стояло несколько джипов,