камуфлированном комбинезоне нельзя было сказать вообще ничего. Третий человек сидел в кресле в углу; это был пожилой мужчина, тоже в очках, но старомодных, больших и нелепых. Одет он был в длинное пальто и толстые брюки с острыми, будто бы окоченевшими стрелками, голые ступни покоились в подобранных не по размеру резиновых тапочках. Глаза за стеклами старомодных очков были смиренно закрыты. Сидящий в кресле пожилой человек производил такое впечатление, будто его защемило между двумя соседними эпохами, в которых его личность воспринимали с неодинаковой однозначностью.

Не переставая улыбаться, мужчина в очках вышел в середину зала и широко развел руки в стороны, словно пастор, не брезгующий ни убогими, ни действительно возвышенными.

Совсем скоро я сидел за длинным прямоугольным столом, напротив седого ровесника мужчины в очках и его камуфлированного соседа, пожелавших остаться на своем диване. Слева от меня был мужчина в очках, справа — подруги. Пожилой мужчина в пальто нежился в кресле, не замечая происходящего вокруг. На столе красовался небольшой глиняный чайник, окруженный крохотными глиняными мисочками. Из такого чайника я не пил никогда. Мужчина в очках обратился к пожилому мужчине в кресле, тот не отозвался; мужчина в очках махнул рукой. Глиняный чайник косился на меня выпуклым боком, будто присматриваясь к моим внутренностям.

Мужчина в очках взял чайник и стал разливать его содержимое в глиняные мисочки уверенной длинной струей. Подруга с темными волосами шепнула что-то светловолосой на ухо; похоже, они тоже никогда не пили такой чай. Наполнив мисочки, мужчина в очках заботливо раздал их гостям, чтобы тем не пришлось тянуться самим. Чай в мисочке был почти черным; мужчина в очках сказал, что рад видеть всех собравшихся и что ему очень грустно будет отсюда уезжать.

Раскаленная глина нещадно обожгла, и я чуть не перевернул сосуд от неожиданности. Мужчина в очках весело усмехнулся, без всяких трудностей поднимая свою мисочку при помощи двух пальцев. Я решил, что не хочу быть хуже, и сумел так же. Чай влился внутрь, пропитав меня раскаленным бархатом с ног до головы. В глазах слегка помутнело из-за влажной пелены, но я не стал ее смахивать. Седой ровесник мужчины в очках пристально посмотрел на меня поверх своей мисочки. Подруга с темными волосами сделала слишком серьезный глоток и смешно фыркнула, забрызгав лицо и волосы светлой, обе громко засмеялись, в один миг став такими же, какими были в заведении перед тем, как за нами приехала черная машина. Их смех ворвался внутрь следом за бархатом, слившись с ним в одну сплошную карусель. Мужчина в очках окинул гостей отечески заботливым взглядом, потом заметил, что сосуды опустели и поспешил заново их наполнить.

Бархат приливал, томно качая голову во всех направлениях понемногу. Мужчина в очках заговорил о чем-то со своим седым ровесником; седой ровесник в основном мотал головой и отрицал, мужчина в очках кивал и хитро улыбался. Камуфлированный сосед седого ровесника мужчины в очках в беседе и вообще ни в чем не участвовал, было похоже, что его с рождения занимали исключительно те вещи, о которых никто больше не имел ни малейшего понятия. Подруги снова засмеялись, темная шутливо шлепнула светлую по руке. Я вспомнил ладонь мужчины в очках, непринужденно скрывшуюся под футболкой светловолосой подруги, но это было слишком давно и далеко. Пожилой мужчина в пальто мирно дремал в кресле, про него больше никто не вспоминал, лишь подруги изредка поглядывали на него, задорно усмехаясь. Их можно было понять — сочетание пальто, старомодных очков и резиновых тапок делало пожилого мужчину весьма забавным.

Оппоненты затихли, не сойдясь ни на чем. Седой ровесник мужчины в очках вдруг опустил свою мисочку, не донеся ее до рта. Никто, кроме меня, этого не увидел. Заметив пристальный взгляд, я тоже воздержался от следующего глотка. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга; потом седой ровесник мужчины в очках поднес мисочку ко рту и отхлебнул, я сделал то же самое.

Чайник вдруг опустел. Чтобы гости не скучали, мужчина в очках вспомнил забавную историю из своей молодости. Сердце слегка екнуло — что-то похожее когда-то случилось и у меня. Мне вдруг стало совсем весело — на мгновение мне показалось, что мужчина в очках каким-то непостижимым образом подсмотрел случившийся со мной эпизод и нагло украл его, ненароком утащив из моей жизни и все остальное. Мужчина в очках сел на место и снова наполнил наши мисочки. Волны накатывались задорно и неотвратимо.

Открыв глаза, я заметил, что кое-что изменилось. Света стало меньше, так было значительно лучше; горела какая-то лампа где-то в углу зала и больше ничего. Омывавших меня волн уже не было, от них остались лишь разрозненные невнятные отголоски. Вокруг были все те же люди, но как будто немного перетасованные. Мужчина в очках в целом не изменился, только глаза за лукаво сверкающими очками как будто немного потемнели. Его седой ровесник смотрел то на его руки, то на него всего. Человек в камуфлированном комбинезоне продолжал смотреть в основном в одном направлении. Подруги тоже сидели на прежних местах, губы у обоих были приподняты над краснотой десен, как будто они чуяли что-то податливое и беззащитное. Свет лампы странно искажал цвет их лиц и волос; завороженно глядя на них, я вдруг отчужденно подумал, что мне тоже чего-то не хватает, чтобы принять их изменившееся обличье в полной, абсолютной мере, и стал рассеянно искать эту недостающую деталь где-то у себя в голове, но ее там пока что не было. Потом я посмотрел на стол и только тогда заметил еще одну перемену: чай был по-прежнему, только уже не в пузатом перетянутом бичевой мешочке, из которого мужчина в очках сыпал его в чайник, а в небольшой стеклянной формочке, будто унесенной с детской песочницы. Вместо чайника и мисочек была всего лишь одна-единственная стеклянная трубка, открытая с обеих концов и с маленькой дырочкой сбоку. Трубка была небольшой, примерно как колок контрабаса или ручка для автографов. Не поворачивая головы, я посмотрел в угол, куда свет лампы доставал с явной неохотой.

Пожилой мужчина в пальто сидел в кресле с закрытыми глазами и улыбался.

Мужчина в очках пошарил рукой в кармане и добавил к сократившему до двух предметов чайному сервизу третий — большую железную зажигалку с откидывающейся крышкой. В детстве я завидовал сверстникам, у которых были такие же или хотя