Середина поляны чавкнула и внутрь себя провалилась. Открылась яма, в поперечнике - сажени полторы. Я ближе подошёл, заглянул - ступеньки уходят вниз, каменные, аккуратно обтёсанные.

- Подземный ход на тот берег, - объясняет мне Лизавета. - Устроили ещё в старину, чтобы сбежать из замка, если враги со всех сторон окружат. Открыть могут только хозяева резиденции. Специальные чары, работают через кровь. Ну, как тебе?

- Вещь, - говорю. - Теперь меня точно прирежут, чтобы не разболтал.

Она фыркает:

- Не переживай, компаньон, я тебя не выдам. На ту сторону не приглашаю, сам понимаешь, так что располагайся и жди меня. Постараюсь не задерживаться.

- Мне тоже надо отлучиться по делу. Кусты меня пропустят обратно?

- Пропустят, там чары проще - если уж ты проход рассмотрел, то больше из виду не потеряешь. Значит, встречаемся через сорок минут?

- Давай.

Лиза по ступенькам спустилась, и яма закрылась снова, как будто рана в земле заросла за пару секунд. Я на корточки присел, пригляделся, даже рукой провёл по траве - никаких следов. На совесть сделано, да.

Выбрался с лужайки и пошёл к подсолнуховому полю, только не напрямую, а вкруголя - через рощицу, которая по-над краем города. Вячеслав вчера говорил, что хочет проверить ульи, вот и выловлю его там.

Рощу пересёк, выглянул из-за дерева - точно, братец маячит возле пчелиных домиков. Правда, вместо того чтобы трудиться в поте лица, стоит и калач жуёт - завтрака, видать, не хватило. Ну ещё бы, с таким-то брюхом.

- Славик! - зову.

Он оборачивается:

- Митяй? Ты что ж такое творишь, паршивец? Мать испереживалась...

- Я поэтому сейчас и пришёл. Меня ещё пару дней не будет - не беспокойтесь, у меня всё нормально, просто дела.

- Дела?! Значит, так, сейчас - ноги в руки и быстро дуешь домой...

- Славик, - говорю, - не ори. Посмотри сюда.

От такой наглости он чуть калач не выронил, а я тем временем ледышку достал и ему показываю:

- Видишь, что у меня есть? Она нам поможет, чтобы пасеку не отняли, только надо немного времени. И кстати, поблизости меня не ищите, я в другое место иду...

- Домой, я сказал! Или тебя за шкирку тащить? Так я с удовольствием...

- Ты меня догони сначала, если пузо не помешает.

- Ах ты...

Он ко мне ломанулся, но я, конечно, дожидаться не стал - рванул обратно к реке. Бегу и думаю - пожалуй, правильно я всё сделал. Пусть они ругаются, сколько влезет, на малолетнего нахалёнка и фантазёра - зато, по крайней мере, знают теперь, что я жив-здоров. А если ледышка сработает, ещё и спасибо скажут...

Вернулся на поляну, подождал немного в теньке - не успел толком заскучать, как земля опять расступилась. Лиза наружу вышла и сразу мне:

- Я не опоздала, заметь! Минута в минуту!

- Часов у нас с тобой нет, так что верю на слово.

- Часы не нужны, я умею точно чувствовать время.

- Кто б сомневался.

Она смутилась:

- Ты, Митя, не подумай, я это не к тому, чтобы покрасоваться...

- Да понял, понял. Взяла, что хотела?

- Да!

Похлопала по мешочку, который через плечо висит, - он и правда у неё округлился, хоть и не слишком сильно. Сообразила, значит, что сразу весь гардероб тащить с собой не с руки. Сама, кстати, переоделась - платье попроще, сапожки дорожные и шляпа соломенная с тесёмками.

- Я, - говорит, - подумала, что мне, в случае чего, лучше назваться твоей сестрой. Правильно? Вроде как мы - зажиточные мещане, идём по своим делам.

- Может, и прокатит, конечно...

- А что тебя смущает?

- По одежде ты за мещанку сойдёшь, не спорю, а вот по повадкам...

- Ну?

- Вроде и ничего такого, но больно уж уверенно смотришь.

- Ладно, - смеётся, - буду ходить за тобой, смиренно потупив глазки, и слушаться твоих указаний. Договорились?

- Даже прям интересно, что у тебя получится. Да, а дядя твой не заметил, как ты ушла?

- Он в городе по делам, да и вообще про меня вспоминает только по большим праздникам. Учителя сейчас не приходят, потому что каникулы.

- А родители?

- Родители далеко, - отвечает мрачно.

Я больше с расспросами лезть не стал, а она помолчала и сообщает:

- Чуть не забыла - я тут бутербродов взяла. Ты же с утра не ел ничего.

- О! Вот это дело.

Взял я бутерброд с бужениной, жую и спрашиваю попутно:

- Как пойдём-то? Прямо по берегу - неудобно получится, тут заросли, коряги всякие, камыши...

- Я тоже об этом думала. Можно пока по дороге, она же вдоль реки идёт, верно? Будем иногда подходить к воде и экспериментировать со стынь-каплей.

Вот так мы с ней и отправились.

На небе, как назло, ни единого завалящего облачка, зной - хоть кусками режь. Кусты вдоль дороги пыльные, полинявшие. Вдалеке над полем марево подрагивает, колышется.

Потом кусты кончились, и открылся отлогий берег - место для пикников. Какая-то городская компашка там уже угнездилась - пледы на траве расстелили, выкладывают еду из корзин. Господа пиджаки посбрасывали, дамы веерами обмахиваются, шушукаются и любуются башнями, которые на той стороне реки.

Лиза вполголоса признаётся:

- Мне эти зрители надоели уже хуже горькой редьки. Как ни выгляну в окно - кто-нибудь тут обязательно заседает, если дождя нет. Чувствую себя иногда как в цирке, честное слово.

- Да, - говорю с серьёзной миной, - тяжёлая твоя доля.

- Прекрати издеваться. Расскажи лучше о себе, а то нечестно выходит: ты про меня уже столько всего узнал, а я про тебя - почти ничего.

Ну, рассказал ей про семью и про пчёл, а там, слово за слово, и про шайку, которая нас прижала, и про свои кошмары. Даже про письмецо навозное выложил - но без нытья, что, дескать, вот как меня обидели, а с шутками-прибаутками. Лиза похихикала вволю, а потом говорит:

- Значит, стынь-капля тебе нужна, чтобы отвадить этих мошенников?

- Да. Без неё не справимся.

- Я могу попытаться с дядей поговорить, когда вернёмся, только, боюсь, он даже слушать не станет - тем более что разозлится из-за моей отлучки. Остаётся надеяться, что река нам в помощи не откажет.

Я промолчал, потому что спорить тут не о чем. Лиза продолжает:

- Давай теперь подытожим. Вчера тебе показалось, что река замёрзла, а вместе с ней - твоя память. Так?

- Угу.

- А до этого - что тебя превратили в камень?