Портниха сначала пришла в ужас от моего предложения.

— Ронья Анастасья, но это же совершенно неприлично!

— Так я же не по улице собралась в таком наряде расхаживать, — пожала я плечами. — Ронья Алевтина, что дурного в желании порадовать любимого мужчину, показав ему свое тело?

На меня взглянули по-новому, оценивающе так. Я прямо видела, как в голове портнихи вертятся вопросы: «А она точно из пансиона? Чему их там учили?».

В общем, бикини мне отвоевать не удалось. Сошлись на модели, которую я про себя называла «подгузники» — широкие трусы, прикрывавшие все, что только можно. С кружавчиками. Ужас господень, на мой взгляд, но по местным меркам довольно революционно. Ну, и бюстье не вышло. Комбинация, менее скромная, чем тут привыкли, получилась. Но и все. Ничего остального портниха слышать не желала. Старомодные консерваторы прям везде.

В обуви и шляпках, как и в нарядах, я ничего нового предлагать не стала. Если бикини не оценили, то и джинсы не поймут. Женщина и в брюках! Кошмар какой!

Закончив с гардеробом, я почувствовала, что проголодалась. И не мудрено, впрочем. Завтрак я пропустила. Время близилось к обеду. Как говорил один известный персонаж, а не пора ли подкрепиться?

— Госпожа, его высочество просил вас спуститься к столу в обеденном зале, — с поклоном сообщила Лиска.

— Ты себе позвоночник сломаешь, если будешь мне вечно кланяться, — поморщилась я. Девчонка прыснула от смеха. — Давай хотя бы наедине без этих поклонов.

— Как скажете, госпожа, — последовал почтительный ответ.

Спустилась я к обеду минут через двадцать — надо было выбрать менее уродливое платье, чтобы не оскорбить взыскательный вкус жениха.

Не получилось: принц поморщился, едва я, зайдя в обеденный зал, уселась на свое место.

— Ронья Анастасья, ничего менее ужасного у вас нет?

— Увы, ваше высочество, — вздохнула я. — Это было самое лучшее из найденных.

— Какой кошмар, — совершенно искренне ответил принц. — Значит, я правильно сделал, когда отправил вам дорожный наряд.

А, так то платье, в котором я приехала, от него? И шубка с сапогами и шапкой тоже? Люблю щедрых мужчин. Сразу видно: внешний вид будущей супруги ему важен.

Первое, густой наваристый рыбный суп, ели молча. Принц изредка бросал на меня странные взгляды, но от комментариев воздерживался. Вполне возможно, он задавался вопросом, а не голодала ли я в прошлой жизни. Когда на стол подали второе и я начала с наслаждением поглощать нежнейшие мясные биточки, принц не выдержал:

— Вы с таким блаженством отправляете в рот еду. У вас была настолько тяжелая жизнь, ронья Анастасья?

— Я бы не сказала, ваше высочество, — на несколько минут мне пришлось прерваться от процесса чревоугодия. — Правда, бывали дни, когда я сидела на одной картошке, но уж точно не голодала.

— Одной картошке? — недоуменно уточнил принц. — Один клубень в день, вы хотите сказать?

Да что ж такое, не дают пообедать нормально! Пришлось снова класть вилку на тарелку и объяснять жениху принципы экономии.

— Нет, ваше высочество. Я покупала самый дешевый картофель, брала сразу много, потом варила его и ела целыми днями. Ничего в него не добавляла.

— И вы выжили?

Странный вопрос. Я так похожа на призрака?

— Да, ваше высочество.

Еще и вес набрала прилично. А все неправильно питание и отсутствие денег!

Принц, видимо, решил оставить вопросы на потом: кивнув, он уткнулся в свою тарелку.

После второго внесли чай и песочное печенье к нему. Сладкое я любила, но не настолько сильно, поэтому съела всего три штучки, больше пила чай.

Тихое хмыканье принца подсказало мне, что за мной следят и во время чаепития.

— Ронья Анастасья, если прикажете, повар хоть каждый день будет готовить это печенье, но хочу вас предупредить, что без должных физических нагрузок вы очень скоро начнете жаловаться на лишний вес.

О как завернул. Сразу видно воспитание. И постарался ни словом не обидеть. Тактичность принца я, конечно, оценила, но все же уточнила:

— Я съела больше обычного, ваше высочество?

— Ненамного. Местные аристократки привыкли баловать себя одним печеньем в день.

Действительно, ненамного. Один и три почти рядом стоят же. Хотя принц, конечно, прав: с таким сытным питанием и спокойной жизнью мне просто необходимы будут, как он выразился, должные физические нагрузки.

— Если вы насытились, ронья Анастасья, предлагаю переместиться в мой кабинет. Нам нужно обсудить ритуал бракосочетания.

Свадьбу, что ли? Так я всегда готова.

Принц опять что-то прошептал, и мы снова оказались в той самой комнате, из которой он выпрыгнул котом. Стекло, кстати, уже починили. Оперативно тут работают.

— Итак, ронья Анастасья, — едва мы уселись в кресла, заговорил принц, — у нас с вами появилась проблема. Все было гораздо проще, пока вас не признал замок. Мы могли сочетаться браком, при котором развод возможен уже через три года. При этом вы получили бы обговоренные контрактом деньги и смогли бы устроить свою жизнь в любой точке империи. Теперь же все иначе. Замок, магическое существо, дал понять, что желает видеть в качестве хозяйки только вас. А значит… Ронья Анастасья, что с вами? Ронья… Вы плачете?!

Нет, хохочу! От счастья! Да что ж, блин, за жизнь такая?! Ну почему, а?! Я уже и в порчу поверить готова, и в сглаз, и в эти дурацкие венцы безбрачия! Почему, ну почему, а, чуть только на горизонте появляется мужчина, готовый взять меня в жены, так сразу же что-то случается?! Зачем мне эти самые деньги, с контрактом вместе?! Я замуж хочу! За принца! Что в этом такого?!

— Я не хочу развод, — всхлипнула я, чтобы объяснить свои слезы. — Я… Я семью хочу… С мужем…

— Ронья Анастьсья, — в голосе принца слышалась растерянность, — в империи никто не запрещает вам вторично выйти замуж.

— А вы? — я вскинула голову, не стыдясь опухшего от слез лица. Да, не красавица сейчас. Ну так и тема не предполагает красоты. — Почему не с вами?

— Я — нестабильный оборотень, ронья Анастасья, — принц говорил терпеливо, спокойно, словно объяснял азбучные истины маленькому ребенку. Ну, или с душевнобольной общался. Уж не знаю, кем именно он меня представлял. — Со мной нельзя создать семью. Я, если вам так легче будет понять, отверженный.

— И что? — не поняла я, постепенно успокаиваясь. — Почему ваша нестабильность, которая непонятно в чем проявляется, должна мешать нашему браку?

— Теперь уже не помешает, — непонятно улыбнулся принц. Вроде бы с грустью или с сожалением, но при этом глаза оставались серьезными. — Замок — моя вотчина. Постоянно жить я могу только здесь. Так как замок принял вас как хозяйку, вам придется терпеть меня до конца жизни.