— Ненормальная, — радостно подтвердила я. — А вы не знаете, поблизости электрички где-нибудь останавливаются?

— Да вон же платформа, — махнул он рукой.

Я посмотрела. И в самом деле — платформа. И уже электричка подходит, подавая дребезжащий сигнал. Мы побежали. И как раз успели заскочить в последний вагон.

Откинувшись на жесткую спинку сиденья, я стала глядеть в окно. Я чувствовала… чувствовала… нет, ничего я не чувствовала. Просто глядела в окно и радовалась всему тому, что проплывало за поцарапанным стеклом.

Напротив меня сидел высокий милиционер.

— Простите, — спросила я у него, — а до Москвы далеко ехать?

— Часа два.

— Вы меня не разбудите, когда приедем?

— Конечно, разбужу.

Я склонила голову к стеклу и мгновенно уснула.

Приехав в Москву, я первым делом позвонила Володьке.

— Алло, — сказал он в трубку, — кто говорит?

— Говорят инопланетяне из созвездия Гончих Псов…

— Мухина! — завопил он, — куда ты пропала?!

— Слушай, Воробей, и не задавай лишних вопросов. Сейчас ты берешь побольше денег подгребаешь к памятнику Пушкину.

— Денег?.. А зачем?..

— Я же сказала, не задавай лишних вопросов.

Повесив трубку, я спустилась в метро и поехала на Пушкинскую площадь. Когда я вышла из подземного перехода, Володька уже стоял у памятника.

— Деньги принес? — спросила я.

— Принес. — Он открыл хозяйственную сумку, доверху набитую купюрами.

— Ты что, офонарел?! Зачем так много?

— Сама же сказала: "побольше".

— Да мне на пару гамбургеров. Со вчерашнего дня ничего не ела. Так жрать хочется.

Володька облегченно вздохнул.

— А я подумал, что ты опять влипла в какую-нибудь историю. И тебе надо срочно откупиться от рэкетиров.

— Погоди радоваться, Воробей. Похоже, я действительно влипла в очень странную историю. Пошли, сейчас все расскажу.

И мы пошли в "Макдональдс", который располагался в двух шагах от площади. Там я, на Володькины денежки, накупила себе целую кучу гамбургеров и чизбургеров.

День только начинался, и народу было не много. Мы сели за столик у окна.

Я с жадностью набросилась на еду.

— Выкладывай, Мухина, — нетерпеливо потребовал Володька.

— Сначала ты, — ответила я с набитым ртом. — А что я?

— То, что видел в телескоп, когда я побежала к Грохольской.

— Ах, это, — равнодушно сказал он. — Да ничего особенного я не видел. Перед самым твоим появлением в квартире президент надел шляпу и черные очки. Вот и все.

— Ничего себе "все"! — ахнула я. — Выходит, профессор Федякин и есть президент… Точнее, его двойник.

— Да никакой он не двойник. Сходство, конечно, имеется: рот, лоб, брови… А нос совсем не похож, и подбородок тоже.

— Зачем же он тогда маскируется? Володька открыл пакетик с чипсами.

— А затем, Мухина, что профессор скромный и порядочный человек. И не хочет привлекать к себе на улице лишнего внимания.

— Порядочный человек, — саркастически повторила я. — Сейчас я тебе расскажу, какой он порядочный.

И я рассказала, не пропустив ни одной детали. Воробей даже про свои чипсы забыл.

— Неужели Федякин так и сказал: "Мне нужен твой мозг для экспериментов"?!

— Слово в слово.

— А ты чего?

— А я говорю: "Фигушки, профессор. Мне он самой нужен".

— А он?

— А он как закричит: "Все равно, цыпленочек, я заберу твой мозг!"

— А ты?

— А я спокойно отвечаю: "Не видать тебе, Федякин, моих мозгов, как своих ушей".

— А он?

— А он влепил мне пощечину.

— А ты?

— А я ему ногой в грудь врезала. Он так в коридор и вылетел. И тут врывается в кабинет Лохматый и давай в меня из автомата палить: тра-та-та-та-та…

— Кончай заливать, Мухина.

— Это чистая правда, Воробей. Сходи-ка лучше купи еще кока-колы, а то в горле пересохло.

У меня и в самом деле пересохло от этих милых воспоминаний.

Володька принес стакан кока-колы со льдом, и я, сделав большой глоток, продолжила свой рассказ. Воробей больше не перебивал, только под конец опять не выдержал:

— Мухина, не рассказывай сказки! Под водой она, видите ли, сквозь решетку пролезла.

— Конечно, пролезла. А что мне еще оставалось делать? Жить захочешь, везде пролезешь.

— Ну ты и врать! — с возмущением сказал Володька.

— Заткнись, Воробей, — мирно ответила я. — Если б я не пролезла, то сейчас бы с тобой здесь не сидела.

Столь веский довод, по-видимому, его убедил.

— Ладно, Мухина, — пробурчал он, — можешь считать, что я тебе поверил. Теперь мне ясно, зачем они установили камеру слежения.

— Какую еще камеру?

Володька, наконец, взялся за свои чипсы.

— Когда ты не вернулась, я решил сходить к тебе домой. Звонил, звонил… Дверь, естественно, никто не открыл. И я совершенно случайно увидел над дверью соседней квартиры, где живет Грохольская, миниатюрную видеокамеру. Объектив был направлен на твою дверь. Тогда я не придал этому особого значения…

Я на секунду задумалась.

— Значит, дома мне появляться не стоит.

— Да, не стоит. Это опасно. Залпом допив кока-колу, я встала.

— Надо срочно звонить Глотову. Пусть разберется с этой подозрительной клиникой.

Мы вышли на улицу. Из ближайшего автомата я позвонила в Кремль. Трубку никто не взял.

— Куда же он делся? — с досадой сказала я.

— Да брось ты, Мухина, дергаться. Сами разберемся. Что у нас, котелки не варят? Подумаешь — загадка. Какой-то там профессор чего-то там замышляет. А ты знаешь, что наша Галактика окружена черной туманностью неизвестного происхождения? Вот это, я понимаю, загадка. А твой Федякин — просто "тьфу", — плюнул Володька на асфальт.

— Может, для тебя он и "тьфу", — тоже плюнула я на асфальт. — А вот для Ольги Васильевны он вовсе не тьфу, а вполне реальная угроза.

— Ой, да ничего он с ней не сделает. Ему же не старуха нужна, а квартира. — Володька помолчал. — Меня больше беспокоит Мясник… Знаешь, Мухина, а давай сейчас позвоним по тем номерам, которые ты запомнила.

— Давай!