вспомнил, что хотел сказать. — Да, чуть не забыл, племяннику передай, если будет плохо учиться — выгоню из академии и не посмотрю, кто его родители.

Лиадон не выдержал и весело рассмеялся, наблюдая за довольным лицом брата. Так посмеиваясь, он и прервал связь.

До хруста потянувшись, Советник поднялся из-за стола и вышел на улицу. На скамейке возле дома сидел Дорн, задумчиво глядя в небо, а по деревне плыла грозная песня.

— Это что поют твои новобранцы? — усаживаясь рядом и прислушиваясь, поинтересовался Нибин.

— Старинная боевая песнь севера… — задумчиво ответил старый друг. — У тебя нет ощущения, что приближаются перемены?

Быстро глянув на капитана, Советник, задумавшись, нахмурился.

Никто из них ещё не знал, что уготовила им всем судьба. Но все действующие лица уже заняли свои места и только ждали повелительно указующего перста судьбы, чтобы идти, куда она велит.

[3] Песня — Священная война Музыка: А. Александров Слова: В. Лебедев-Кумач 1941 г.

[4] Тор (тороид) — поверхность вращения, получаемая вращением образующей окружности вокруг оси, лежащей в плоскости этой окружности и не пересекающей её. (Простыми словами — баранка или пончик)

[5] Шохрон — государство в мире Рукруан

Глава 4

Весь день парило. Идти по дороге, вдыхая влажный душный воздух, было тяжело. Небо выцвело до блёкло-голубого цвета, а природа словно затаилась в ожидании грозы. Колин практически не останавливался, пытаясь найти укрытие от ожидавшейся непогоды. Вира, тоже не желавшая мокнуть, шагала вслед за ним, не прося отдыха.

Можно было бы остановиться в прибрежных рощах и сплести шалаш, укрывшись в нём от непогоды. Но оба понимали, что если задержатся в дороге, то могут не успеть до окончания приёма в академию в этом году. И тогда им придётся ждать такой возможности ещё год, а с нестабильной магией Виры это означало проблемы.

Солнце перевалило далеко за полдень, когда поднялся ураганный ветер, и по небу понеслись ещё немногочисленные рваные облака, с каждой минутой становящиеся темнее и тучнее. Злой ветер рвал одежду и нёс с собой песок и лесной мусор. Путешественникам приходилось щуриться и прикрывать рот и нос рукавами и полами курток.

Первые капли упали с неба, когда вдалеке показалась деревня, давшая им надежду на тёплый, сухой ночлег под крышей дома. Ещё издали почувствовав жилой запах дыма и хлеба, Колин уверенно направился к ней. Они уже подходили к крайним избам, когда их настиг ливень. Дождь, хлынувший сплошным потоком и усиленный ураганным ветром, мгновенно промочил до нитки. Добежав до первого дома, и пытаясь укрыться от непогоды, Колин заколотил кулаками в дверь.

— Добрые люди, укройте от бури. Дайте приют!

Приоткрылось окно, из которого выглянуло сухонькое лицо немолодого мужчины, с недоверием оглядевшего парней.

— Никто вас не пустит без разрешения старосты. Идите к нему!

— А где это? — перекрикивая раскат грома, проорал Колин, отплёвываясь от воды.

— Там, — махнул худой рукой мужик, показывая вдоль улицы деревни, — идите, мимо не пройдёте, — и захлопнул окно.

Оглянувшись на мокрую, обнимающую себя за плечи и стучащую зубами от холода девушку, воин угрюмо пошёл в указанном направлении. Вира, спотыкаясь, поспешила за ним. Поселение оказалось довольно большим и идти пришлось долго. Но как им и говорили, пройти мимо они не могли.

Улица привела их на небольшую площадь, в центре которой стояло двухэтажное здание. К нему-то и направились парень с девушкой. Больше всего оно напоминало трактир, но вывески не было, зато его украшали разноцветные ленты, которые сейчас, будто мокрые хлысты, вовсю трепал яростный ветер. Взбежав на порог, Колин толкнул дверь, но она не поддалась. Вновь ему пришлось барабанить, прося разрешения войти. Дверь открылась, и перед ними предстал здоровенный мужик, загораживая вход в тёплое нутро здания.

— Чего надо? — недовольство в его голосе можно было черпать ложкой.

— Просим разрешения остановиться у вас на постой всего на одну ночь. Вы же видите какая непогода…

— Мы до завтрашнего дня не будем принимать постояльцев. Идите своей дорогой, у нас в деревне свадьба, не до вас, никто вас не пустит.

— Да мы не помешаем. Мы можем и в конюшне, и в сарае переночевать. Мы не станем обузой, — просил Колин, понимая, что Вира может заболеть. О себе он не думал. И как последний аргумент, добавил, — Мы вам заплатим, вы не думайте, что мы бесплатно!

— Да не нужны мне ваши деньги! — вспылил амбал. — У моей старшей дочери свадьба, вся деревня гулять будет. У нас не принято в это время пришлых привечать. Только сельчане могут находиться на нашей территории. Так что — проваливайте! — махнул он рукой.

“Дядька Потап, дядька Потап, беда!!!” — раздалось из-за дождя и все трое повернули головы на крик. К ним, прихрамывая, спешил длинный, как жердь, мужчина. Вода ручьём лилась по его одежде и волосам, но он, словно не замечая этого, только повторял: “Беда…”. Доковыляв, захлёбываясь словами, заговорил:

— Дядька Потап, Михусь, после того как отыграл на прощании Васяни с холостой жизнью, упился и уснул в крытой лодке. Ветер сорвал её с привязи и унёс по реке. А этот же гад теперь до утра не проспится, ему же всё одно, где дрыхнуть! — мужчина заламывал руки, только лишь волосы на себе не драл. — Что делать? Кто сегодня будет играть на свадьбе?

— Я могу… — посиневшими губами прошептала Вира, трясясь от холода и стуча зубами, — но её услышали все.

Наступившую тишину разбивали только раскаты грома, шум ветра и шелест дождя.

— Не, они же пришлые, — мотнул головой хромой и перевёл испуганный взгляд на дядьку Потапа.

Тот задумался на секунду, оценивающе глядя на ребят.

— Вы хоть на чём-нибудь играть-то умеете?

— Да, а я ещё и пою, — ответила на недоверчивый взгляд амбала Вира, и староста принял решение.

— Я сейчас провожу вас в комнату. Быстро приводите себя в порядок и идите к невесте. Пора начинать причитания. Поедите на свадьбе за столом, попеременно.

— Но как же… Ведь такого отродясь не было, чтобы пришлые во время свадьбы в деревне оставались и видели наши обряды, — охнул хромой.

— Петрась, запомни, они не пришлые. Они — дальние наши родичи из той семьи, что ушла в город. И не дай Онмот[6] кто узнает, что они чужаки! — староста потряс здоровенным кулаком перед носом односельчанина, и тот понятливо закивал.

— Зовите меня — дядька Потап, — с подозрением оглядев ребят, повернул голову в сторону открытой двери и проревел. — Доча, радость-то какая у нас: из города сынки наших родичей приехали воздать вам с Васяней уважение и пожелать продолжения