недовольства начал снижаться. – А теперь слушай внимательно, Вера.

– Нет, Барновский, это ты меня послушай! – перебила его женщина. – Пока ты шлялся по бабам, наша дочь попала в неприятности!

Слава на секунду прикрыл глаза. Черт бы подрал Веру и ее умницу-разумницу дочурку.

– Аля твоя дочь, – очень тихо произнес Слава.

– Ты что, решил от дочери отказаться, скотина?! – взвилась Вера.

– Вера, ты прямо сейчас успокоишься и включишь, мать твою, мозг! – рявкнул Слава так, что водитель обернулся, но было плевать. – Мне плевать, что именно учудила твоя, я повторяю, Вера, твоя дочь! У нас был уговор. Ты забыла?

– Ты только о карьере своей и думаешь! Об имидже! Тебе плевать на нас, – всхлипнула Вера, а Слава вздохнул. Ну вот, ничего не меняется. Вера пробует давить на все точки, до которых может дотянуться.

– Что она натворила? – все же спросил Слава.

– Ты только папе не говори, – вновь всхлипнула Вера, а Слава уткнулся затылком в подголовник.

Млять! Кажется, он при всем желании не успеет вернуться к обеду.

***

Слава прибыл в особняк губернатора четко по расписанию. Как и планировал. По дороге телефон не смолкал. Барновский сделал хренову кучу звонков. Кажется, у него уже опух мозг от того, что приходилось быстро соображать. А ведь в организме все еще бродил выпитый алкоголь.

И Полина.

Славе чудилось, что эта девчонка была сейчас рядом с ним. И тонкий аромат ее духов, казалось, витал в воздухе. И вкус ее, сладкий и терпкий. И звук ее голоса.

Но нет, Полина Архипова праздновала сейчас день рождения в окружении родных и близких. Более того, Слава был уверен, что Полинка вновь танцует с тем хмырем Широковым. Возможно, не только танцует. Раз уж у них свадьба через две недели.

Слава вновь ощутил прилив злости и ярости. Свадьба? Замуж захотела? Ну-ну!

– Проходи, Слава, – услышал Барновский голос губернатора, стоило приблизиться к двери его рабочего кабинета в особняке. – Выпьешь?

– Кофе, – мотнул головой Слава. Алкоголя ему хватило на сегодня.

– Кофе, так кофе, – кивнул Геннадий Альбертович и отправил помощника на кухню. – Что у вас происходит, Слава? Вера в слезах. Ты злой, как черт.

– С Верой я разберусь, – сухо ответил Барновский. – Мне нужен развод. Официально. Со всеми вытекающими последствиями. И с утечкой в прессу.

– Это не обсуждается, Славик, – нахмурился Захаров.

– Сейчас мы именно это и обсуждаем, Геннадий Альбертович, – возразил Барновский.

– Слава, ты пойми, что губернатору нельзя быть в разводе. Тебе, – с нажимом подчеркнул он, – нельзя быть в разводе! Идеальная репутация – это залог крепкой карьеры, – резко поднялся со своего места Захаров и смерил собеседника хмурым взглядом. – Понимаю, с Верой у вас не все гладко. Ваш брак давно распался. У нее мужики на стороне. И ты не без греха. Но публичный развод это же совсем другое. Слава, трахайся спокойно со своими бабами. Кто ж мешает? А Вера так и останется твоей официальной женой. Вопрос закрыт.

– Мы с Верой уже больше года в разводе, Геннадий Альбертович, – возразил Слава. – И вам об этом прекрасно известно.

– Мне, а вот общество не в курсе. Избиратели верят в сказку про хорошего семьянина Вратислава Барновского. У тебя имидж и карьера прет в гору, Слава! Пусть так и остается, – прищурился Захаров. – Или ты считаешь, что один такой? Незаменимый? Да у меня на твою должность очередь! О-че-редь! Потому, Славик, проспись, а утром дела порешаем.

Слава понял, что находится в шаге от поистине истеричного поступка. Его так и подмывало стянуть кольцо и швырнуть губернатору на стол. Должно быть, Барновский действительно все еще пьян. И проспаться непременно нужно.

– Славик, ну ты как пацан, – уже более примирительным тоном изрек Захаров, – в прошлом году ты психанул. Я это учел. Ты же в отпуске был. Отдохнул. Мы все вопросы обговорили. Ты на все условия согласился. Сейчас выборы на носу, Слава. Пост, считай, у тебя в кармане. Разумеется, на прежних договоренностях.

– Я вас услышал, Геннадий Альбертович, – сухо произнес Слава и вышел из кабинета, не дождавшись кофе.

Сука Захаров! Будто Слава не понимает, что вот так, через Веру и якобы семейные связи старик хочет и после отставки управлять на прежнем посту. Барновский и раньше прекрасно это понимал, даже позволял бывшему тестю помыкать собой. В конце концов, именно Захаров помог ему подняться. Но сейчас интересы Славы поменялись. И пост губернатора уже не казался пределом мечтаний. У Барновского появились другие желания и мечты.

Закрыв за собой дверь, Барновский перехватил взгляд Белого. Верный Федька стоял у окна и крутил незажженную сигарету в руке.

Слава отобрал всю пачку у друга. Вытряхнул сигарету, прикурил и выпустил облачко дыма прямо в коридоре. И даже как-то хорошо стало от такой проделки, потому что Захаров на дух не переносил, когда в его доме курили.

– Однако, – цокнул Федя и повторил маневр, затянувшись, продолжил: – теперь куда?

– В наркологический, блядь, диспансер, – процедил Барновский, выбросил окурок в ближайший цветочный горшок.

– А дальше что? – уже в машине уточнил Белый.

Слава усмехнулся. Да пошло оно все в задницу! Двадцать лет он строил карьеру. Для чего? Для кого? Зачем? А сейчас как будто глаза открылись. Так что, к херам все!

– Уходим в частный сектор, – сообщил Барновский.

– А дадут? – хмыкнул Федя.

– Вот и проверим, – ухмыльнулся Слава.

– Если нужно мое мнение, то скажу так, – продолжил говорить Белявский. А Слава хмыкнул, – Вера Геннадьевна особа недалекая, но очень хитрая и мстительная.

– Я в курсе, – кивнул Слава.

– А Полина Владиславовна не такая, – никак не затыкался Белявский.

– Она здесь при чем? – насупился Барновский.

– При всем, – улыбнулся Федя. – Тебя же никогда прежде так не клинило на бабе.

– За языком следи, Белый!

– Хорошо, на девушке, – вскинул Белявский ладони.

– Ты мне еще за прошлый косяк ответишь, – прищурился Слава. – Когда ты узнал, что Лина и есть Полина?

– Когда пса искал. Подумал, что надо подробнее о дочке Архипова узнать, чтобы наверняка с выбором щенка не промахнуться, – ответил Федя.

– Почему молчал?

– Хотел убедиться.

–