вернусь и расскажу тебе, как действует мой дар. Ты озадачил своими словами, но заставил задуматься. Но для возможности сравнения нужно знать, как ты чувствуешь свой.

— Справедливо, — кивнул отец и стал рассказывать. Тихо, очень дотошно, а я впитывал то знание, которым он делился. Впервые мы были так откровенны друг с другом.

Это было волшебным чувством — ощущать себя стражем, единым с остальными и семьей. Частью того великого, для чего родился.

Глава 6

Так, совершенно не заметив, мы дошли с отцом до дома. Там, в нервном ожидании нас встретили мама и сестра. Увидев мои глаза, обе радостно выдохнули и обняли прямо на пороге, даже не дав войти толком внутрь. Все испытывали огромное облегчение, что переживания о Церемонии позади, и я еще среди них.

— Все, девочки, хватит! — пожурил их отец, сам не сдерживая радостную улыбку и подталкивая нас на середину комнаты. — Отпустите парня, а то так и не став настоящим стражем, задохнется в ваших объятиях!

Мать, посмотрев на мужа с нежным укором, сказала:

— Позволь нам эту слабость! Мы столько лет волновались. Вот теперь только с Саелой бы все было хорошо…

Отец почему-то печально кивнул. Мне до сих пор виделась в его грусти какая-то личная причина, но в такой день не хотелось говорить об этом. Особенно, когда сам столько времени боялся будущего. Облегчение было столько велико, что думать ни о чем подобном совершенно не хотелось в эту минуту.

Когда родные все же нехотя отпустили, то мы сели за праздничный стол, а я пытался осознать то, как изменился. Странно, но если отец и мать выглядели так же, как и друзья, лишь едва словно светясь, то Саела вообще была как обычно. И обстановка тоже. Я даже разочарованно выдохнул.

— Все как прежде, сынок? — понимающе усмехнулся отец.

— Да. Хотя мне казалось, что так не должно быть.

Тот странно усмехнулся.

— Не переживай. Так и будет. Но ты осознаешь это тогда, когда покинешь наши земли.

Я нахмурился, а он сказал.

— Дело в том, что в стране людей все по-другому. Все наши чувства и ощущения под действием дара обостряются и меняются. Ты должен быть готов, что сначала будешь оглушен тем, что почувствуешь. Дай себе передышку пару дней. Привыкни. Остановись с той стороны гор, там где уходящие на службу стражи давно обосновали небольшой лагерь. Это всегда было местом расставания, где все новенькие должны разойтись в разные стороны. Наставник будет сопровождать вас и давать последние советы. В этот раз это Соргос. Он позволит задержаться.

Увидев в моих глазах понимание и согласие, отец продолжил:

— Я тут припас тебе кое-что. Думаю, пригодится.

На этих словах он встал и вышел в другую комнату, а мать загадочно улыбалась. Когда отец вернулся, то держал на вытянутых руках плащ, такой же черный, как все наши вещи, но тот был из тяжелой теплой ткани. Только через минуту я понял, что у накидки есть капюшон, и тот весь утеплен мехом изнутри. В нашем климате такое было не нужно.

— Держи. И вот это, — сказал он, протягивая к плащу еще и черные перчатки. — Там намного холоднее, чем здесь.

Не удержавшись, я тут же накинул тяжелую накидку на себя, примеряя подарок.

— Тепло и удобно! — сказал я, оценивая вещи уже для дальней дороги, а затем натянул перчатки. Они были как раз по руке и на удивление достаточно плотными, хотя и из очень тонкой кожи. Лишь кончики пальцев оставались открытыми. Я посмотрел вопросительно на отца.

— В мире людей ты встретишь много серебра и золота. Мы носим там перчатки постоянно, а не только во время сражений, как здесь. Всегда, не снимая, чтобы не было недоразумений. А подушечки пальцев открыты, чтобы можно было лучше чувствовать тетиву лука при стрельбе в любой момент, и не задумываться об этом. Опасность может подстерегать, откуда не ждешь, будь настороже всегда. Запомни это! И еще. Прошу, не доверяй людям! Они боятся нас и могут солгать, смотря тебе в глаза.

Я лишь вздохнул, приняв это к сведению, одновременно вспоминая слова наставников, что дар не позволяет нам брать в руки драгоценные металлы, из которых в землях людей куют деньги. Так называются монеты, которыми те расплачиваются за все, что у них есть. Но под действием дара стража золото и серебро становится обычным железом. Поэтому никого из нас невозможно было подкупить. Мы просто не ценим эти металлы так, как люди. Железо, из котором можно сделать оружие, для нас намного важнее. Хотя мне всегда казалось, что это не наши проблемы, ведь по законам, любой человек был обязан накормить и дать кров стражу, пришедшему на постой. В противном случае тот мог не защищать его жилище или даже деревню, а при желании даже пожаловаться королеве. И негостеприимного хозяина и всю его семью тогда ждала смерть. Не говоря о том, что разозлись воина, который с детства держит в руках оружие, всегда небезопасно.

«У нас тоже есть свои привилегии там»

Это было приятно осознавать.

— И вот еще что, — сказал вдруг отец, вытаскивая из ножен меч. Тот, который всегда ассоциировался у меня только с ним.

— Теперь он твой. Мой отец отдал его мне, когда я уходил служить в земли людей, а ему его отец. Так было из поколения в поколение. Теперь пришла моя очередь. Его очень давно сковал для нашего рода волшебник. Тот был обязан жизнью нашему предку, это самая сильная связь, и он насытил оружие своей магией, которая поможет тебе в чужих землях.

На этих словах отец протянул мне старинный, красивый, тяжелый меч, который я, еле сдерживая дрожь преклонения, взял на вытянутые руки, а холод металла приятно холодил ладони даже через перчатки. Только сейчас я вдруг особенно остро ощутил себя стражем. Тем, кто призван защищать….

— А это к нему в комплект, — вдруг сказала тихо мать, подходя и держа в руках пару кинжалов с тем же украшением на рукоятях. Я взял их тоже, ощущая благоговение и восторг. Только сейчас заметил, что на мече и них что-то написано. Вот только знаки были мне незнакомы.

— Что тут написано? — спросил я тихо, не отрывая взгляд от реликвии нашего рода.

Отец огорченно пожал плечами.

— Не знаю. Значение передавалось с того предка, кому был подарен меч, но один из нас был убит до того, как смог передать слова сыну, и знание было утеряно.

— Жаль, — вздохнул я, ощутив это как настоящую утрату.

Отец же передал ножны