выдали каждому новому стражу перед служением. Мне всегда казалась это лишь напоминанием о том, кто мы есть, не больше. Но внезапно, войдя в темноту скалы, я ощутил, что под одеждой там, где талисман касался кожи, начинает жечь. Я поспешил вытащить тот поверх своей кожаной куртки за кожаный ремешок, с удивлением видя, как медальон горит размеренным огнем, даря тепло и освещая дорогу. Почти так же как если бы в руках был факел. Он ощущался горячим, но не жег до боли. Но самое удивительное, что по мере того, как впереди замаячил свет, знак стража тоже стал тускнеть, пока опять не стал обычным висящем на ремешке железным кругом с символом огня внутри.

— Понравилось? — хмыкнул Соргос, посмотрев на наши удивленные физиономии. — И это только малая часть того, что может наш дар, помогая в борьбе, — добавил он, довольный нашей реакцией.

Мы же, выйдя из прохода в скале, оглядывались и озирались, желая увидеть этот мир.

— Поздравляю! — хмыкнул наставник, пристально смотря. — Мы перешли Хребет Великого Змея, значит сегодня будет последний привал. Здесь пробудем только одну ночь. Этим вечером я дам последние наставления, и завтра вы разойдетесь в разных направлениях. Мы попрощаемся на семь лет.

Все тихо вздохнули, только сейчас ощутив, что все теперь будет по-другому. А еще насколько холоднее и недружелюбнее здесь природа. Перед нами был почти опавший черный лес, темные тучи сгущались и накрапывал дождь, и когда мы чуть отошли и спустились со скал вниз, то налетел порывистый ветер, пробирая до костей. Я тут же с благодарностью вспомнил подарок отца, видя, что и остальные достают из баулов то, что взяли с собой утеплиться.

— Отличный плащик, — хмыкнул Румей рядом, тоже щеголяя в новой отменной черной накидке.

— Думаю, что перчаточки тоже можно уже надеть, — пробурчал я, пряча лицо от непривычно холодного ветра, уже натягивая вторую часть подарка. Друг оценивающе цыкнул и надел свои, почти один в один похожие. Кончики его пальцев на мощных руках торчали очень несуразно, казавшись больше, чем нужно. Да и к самому ощущению нужно было привыкнуть.

— Ладно, модник, пойдем уже, — хмыкнул Румей, подталкивая меня в направлении лагеря, видневшегося среди редких деревьев внизу.

Тот оказался очень неплохо обжит. Неожиданно этот последний оплот земли стражей состоял из деревянных домиков, а не палаток, больше напоминая отдаленную заставу. А внутри мы нашли запасы еды и всего необходимого.

— А может мне тут остаться на все семь лет? — пошутил кто-то из ребят, собираясь у места, где разжигали костер. Затем вздохнул. — Хотя нет, меня любопытство съест, что там, в мире людей…

— Это место не только для нас, — сказал вдруг Соргос, строго посмотрев на шутника. — Тот, кто нуждается в помощи, дожидается здесь того, кто первым из стражей придет с этой или той стороны. Но мы редко покидаем наши земли без надобности, и ждать порой приходится долго. Поэтому запасы есть всегда и пополняются постоянно. А тот, кто жил тут, должен возместить взятое. Теперь располагайтесь. Сегодня вечером я многое должен рассказать. Но сначала нужно поохотиться, не будем тратить запасы. Да и вам будет полезно попрактиковаться.

Несколько парней тут же ушло за едой, а остальные молодые стражи собирали хворост, разжигали огонь в ожидании ужина, пополняли запасы. Когда все расселись, то Соргос посмотрел на парней и девушек, сидящих вокруг костра, и произнес:

— Все эти годы мы обучали вас всему, что знаем сами. Но в мире людей тоже все меняется, а потому вы можете встретить то, о чем не знаете, о чем не рассказывали. А может, о чем не знаем мы сами. Тут я могу посоветовать лишь довериться своему дару. Этот мир совсем другой, чем наш. И в первый раз будет страшно. Но вы не должны бояться. Вы все отличный стражи и отменно обучены! Я верю в вас и в нашу силу!

Мы молча прижали к сердцу ладони, жест уважения стража. Соргос довольно кивнул и сделал тоже самое. А затем продолжил:

— Пока не попадете туда, где люди, вы не поймете разницу наших миров. Но прошу, запомните главное! Вы должны защищать людей, а убить ведьму или колдуна можно лишь прикоснувшись к их сердцу силой огня. Прикосновением Стража.

— А зачем тогда мы учились пользоваться оружием, если все равно нужно коснуться? — чуть разочарованно спросила Кадиш. Ей всегда это давалось сложнее, поэтому в голосе девушки явно слышались обиженные нотки.

Неожиданно Соргос хитро улыбнулся.

— Но чтобы коснуться, надо обездвижить врага. А что может быть лучше, чем добрый клинок?

Все согласно закивали, а я вообще считал, что это самый сильный аргумент. Мне плохо представлялось, как я буду касаться, например, ведьмы. Проще снести ей голову или проткнуть сердце. Хотя наставники говорили, что так их не убить. Только Прикосновение Стража. И я быстрее хотел узнать это на практике.

«Хотя мне кажется, что без головы вряд ли кто выживет…», — был уверен я. — «А Прикосновению мы тренировались очень много, конечно, друг с другом. Кто знает, как оно будет с живым врагом?»

— А помимо самих источников зла, есть еще животные и люди, находящиеся под их чарами. Они тоже не очень захотят излечиться и будут сопротивляться. Вы должны защищать их так, чтобы не навредить. Спасти, а не покалечить. Тоже помните это. Ваш долг сделать максимум, чтобы излечить их от чар, даже если будет опасность для самого себя. Лишь сам страж принимает решение, достаточно он сделал для этого или нет. Он сам себе судья. На все годы, что вы будете в землях людей и когда вернетесь домой, ведь муки совести могут преследовать всю жизнь.

Тихий вздох раздался почти у всех нас в осознании ответственности. Но наставник сжалился и стал рассказывать истории о своем служении и о других стражах. Мы завороженно слушали, а я не понимал, почему нам не говорили все это раньше. Хотя подумав немного, понял, что не чувствуя дар, все это было бы бесполезной информацией, которая бы быстро забылась. А сейчас мы даже не дышали, слушая Соргоса, уйдя спать почти перед рассветом.

Утро наше новой жизни пришло с туманом и изморозью. Белый иней серебрил траву, когда мы все распрощались и стали расходиться от мест стоянки как лучи в разных направлениях. Обнявшись с Румеем и улыбнувшись остальным, я пустился в мой семилетний путь.

Мне досталась дорога на северо-запад, и я был рад тому, что видел впереди. Стоя на пригорке и изучая дорогу, где впереди виднелся лес, а затем равнина, на которой в дымке утра