с англичанами, как миллионеры бегают по полю за одним мячом. Это я виноват, что заставил тебя перебить дату приезда. Не сделай это, ты был бы ещё жив!

– Это я виноват! – вытирая слёзы, громко повторял и ругал себя я.

В это момент в комнату забежал мой младший сынок.

– Не плачь, а то разбудишь дедушку и отпугнёшь всех ангелов! – сказал он, отдёргивая мою руку от покойного тела отца. Его слова были словно холодный душ. Я немного успокоился, встал и крепко обнял сына.

Рано утром я съездил к смотрителю могил, чтобы посмотреть готовность работ. Затем заехал на базар, купил недостающие продукты и привёз в ресторан «Томирис», где должен был пройти поминальный обед. Основную работу уже выполнили мои мама и братья, но мне хотелось тоже принять в этом самое активное участие. В этот трудный час я пытался поддержать их морально, но мне кажется, что они были намного сильнее меня.

По мусульманским обычаям тело усопшего нужно предать земле до начала заката Солнца, поэтому в 12 часов дня мулла прочитал последнюю молитву, и мы повезли нашего отца в его последнее путешествие. Помню, как моё сердце сильно сжалось, когда я собирался бросить землю на его могилу. Мне было трудно признавать тот факт, что я больше никогда не увижу его улыбки, звонков, громких приветствий и поздравлений, а сердце заполнится пустотой. Единственное, что останется от моего отца, так это память о нём и скупой некролог в одной из местных региональных газет. Незадолго до своей смерти он сказал, что был плохим другом, поэтому на его могилу придёт только дюжина людей, но он ошибся. В этот день его провожало в сотни раз больше. Спи спокойно, – сказал тихо я, бросая землю. – Ты был хорошим другом и отцом!

После кончины человека по казахским традициям поминальный обед проводится в день похорон, через неделю, сорок дней и год, не считая аналогичного мероприятия каждого четверга в первые сорок дней. К сожалению, мой покойный отец так и не дожил до возраста пророка, не увидел пенсию, на которую так надеялся. Помню, он говорил идею о том, что у нас пенсионный возраст как в Европе, а продолжительность жизни как в Африке.

Он жил в коммунистическом обществе, где многие считали, что один расстрел лучше тысяч законов о коррупции. А сейчас наступили времена, когда кто больше ворует, тот меньше сидит. Не важно, украл ты миллиард или килограмм риса, всё равно даётся один и тот же срок.

Уже ближе к вечеру, когда все начали расходиться, мама попросила заглянуть в шкаф и поискать какую-нибудь одежду, оставшуюся от отца, чтобы раздать её близким. Открыв дверь, я тут же ощутил запах гари от пожара, который произошёл в тот далекий день 1 февраля 1984 года. Мне не было двенадцати, а младшему братику было чуть больше семи. Он что-то искал в шкафу, как потом позже выяснилось со спичками. Спустя некоторое время, почуяв неприятный запах, я открыл дверь, а оттуда повалили языки пламени. Это горела перечесанная вата, предназначенная для подушек и одеяла. Помню, как отвёл братика на лоджию, открыл окно и велел ему звать на помощь, а сам побежал в ванную, чтобы набрать ведро воды и потушить огонь. Однако, процесс шёл медленно, а пламя разрасталось, охватив весь коридор. В этот момент в ванную забежал братик, держа в руках тазик. Это сильно помогло. Пока я разбрызгивал воду из ведра, он успевал наполнить таз. И так по очерёдности. Но самым страшным в тот день оказался не огонь, а едкий чёрный дым, полностью заполнил нашу квартиру. Он быстро спускался с потолка к полу, оставив нам несколько сантиметров воздуха. Мы легли на пол ванной, надеясь на приезд пожарных, но их так и не было. Вдруг в этот момент, я услышал голос соседей, кричавших что-то за дверью. Это шанс, – подумал я, и решил проползти до входа и открыть замок. Я так и сделал, но, когда поднялся на колени, чтобы открыть замок, то сразу же, вдохнул едкого дыма. Ушло ещё несколько драгоценных секунд, пока я не откашлялся и не протёр глаза. Только с третьего раза мне удалось нащупать замок, а затем открыть его. В этот момент дверь распахнулась, дым выполз наружу и начал валить соседей с ног. Затем я вдохнул воздух, быстро нырнул в чёрную пелену, пробежал вперёд, свернул направо и лёг на пол ванной комнаты. Помню, увидев братика невредимым, на радостях я чуть не заплакал. Я велел ему не бояться и ползти за мной, и ни в коем случае не поднимать голову. Спустя пару минут, мы выползи из квартиры в подъезд, где нас ожидали соседи. Как раз в этот момент во дворе послышалась сирена прибывшей пожарной машины.

Через пару дней я вернулся в Алматы и с утра прибыл в офис. В это время проходило совещание с участием того самого молодого риэлтора, который не давал покоя своими звонками на похоронах. В этот раз он был со своим отцом, являвшимся акционером агентства недвижимости, в которой тот работал.

– Мы потеряли реального клиента! – жаловался он на меня руководству. – Он не поднимал трубку, проявляя неуважение!

Я ничего не ответил, потому что был где-то далеко от происходящего, думая о том, что нужно заказать памятник для надгробия и провести поминальный ответ в офисе, где я работал. В этот момент в разговор вмешался отец молодого риэлтора. Тот жестами просил своего возбуждённого сына успокоиться, а сам приготовился сказать что-то.

– Понимаю, как это трудно потерять близкого человека, – сказал его отец, продолжив. – Я до сих пор не могу пережить смерть своей любимой собаки.

Вдруг мой коллега перебил его.

– Потерять собаку и потерять близкого человека – это две разные вещи, – сказал он.

В эту секунду мне было неприятно слушать обсуждение этого вопроса, поэтому я удалился из зала для совещаний. За мной проследовал коллега, который нагнав меня, сказал:

– Не бери в голову слова этих чудаков. Типичный случай, когда яблоко от яблони не далеко падает.

Глава 7. Англия

Мой отец так долго мечтал посмотреть матч с англичанами в нашем городе, однако так и не успел увидеть игру. Его сердце перестало биться накануне проведения встречи. Удивительно, но спустя месяц после его кончины, небесная канцелярия неожиданно внесла в мою судьбу недельную командировку в Англию. Как после этого не верить в знаки?

Помню, в самолёте