В один пятничный вечер я был совершенно измучен бесконечными насмешками сверстников и придирками учителя. Мне не хотелось идти домой и оправдываться перед родителями за красующиеся в дневнике замечания. Вот почему я отправился к океану, в надежде хотя бы немного расслабиться. К тому же мне с непреодолимой силой захотелось увидеть Рика. Вдруг он всё это время ждал меня, а я не приходил? Конечно, это звучало довольно глупо; после смерти дяди моему другу нужно было восстановиться и набраться сил. Разве он мог думать о каком-то маленьком человечке, погрязшем в пучине уныния среди таких же печальных и потерянных людей?

Когда я пришёл к океану, солнце уже садилось. День был ветреным, а я слишком легко оделся, чтобы проводить много времени на улице. Я довольно быстро простужался и потом долго лежал в горячке с высокой температурой и по целой неделе не мог прийти в себя. Но сейчас опасность заболеть совсем меня не пугала. Слишком очаровывало это небо, разлившее на бездонном полотне багряные и лиловые краски. Огромный румяный шар качался в воздухе, словно поддразнивая наблюдателя, и круглым двойным подбородком щекотал охлаждённую воду. Но океан не собирался сдаваться и пропускать этого высокомерного нахала в таинственные, тщательно скрытые от чужих глаз чертоги. Волны оставались такими же независимыми, гордыми и непреклонными.

— В час заката моя Тина всегда плачет, — раздался рядом хорошо знакомый голос. Сначала я подумал, что мне почудилось и никто со мной не заговаривал. Но вот неприступный океан на мгновение распахнул передо мной двери. Рик несколько раз перевернулся в воздухе, весьма довольный моим встревоженным видом. Он, по-видимому, только этого и добивался — хотел удивить меня неожиданным появлением и посмотреть на реакцию.

— Рик! — я бы бросился в его объятия, если бы мог. — Прости меня… Я так долго не приходил к тебе… Но что это такое? Ты снова говоришь загадками! Что это за Тина и почему она плачет?

— О, Тина… — мой друг восторженно закатил глаза. — Это прелестный синий кит с двумя белыми пятнышками на спине, похожими на сердце.

— С двумя белыми пятнышками? — я ничего не понимал. Прежде Рик не говорил мне ни о какой Тине с сердцем на спине.

— Конечно, я тебе никогда о ней не рассказывал, — кит в очередной раз прочитал мои мысли. — Я и сам познакомился с ней недавно.

И он поведал мне ещё одну удивительную историю, которую я выслушал с большим удовольствием. Иногда мне казалось, что всё это происходило не с Риком, а со мной. Просто я забыл и немножко растерялся, когда утратил такие ценные воспоминания. Память о былом счастье… разве это не самое хрупкое, что когда-либо принадлежало человеку? Говорят, горе и радость всегда ходят рука об руку, как закадычные друзья и заклятые враги в одном воплощении. Кажется, Рику выпал удивительный шанс проверить силу их союза.

После смерти дяди Рик поклялся, что никогда ни в кого не влюбится. Верный товарищ Люк поддерживал его решение, будучи твёрдо уверенным, что в этом нет ничего сложного. По мнению Люка, любовь существовала только в пределах головы. В этом прославленном чувстве слишком много всего надуманного, ненастоящего. Того, чему лучше не верить, если не хочешь угодить в ловушку. Друзья приводили друг другу весьма благоразумные аргументы и совершенно уверились в том, что для кита не может быть ничего лучше одинокой и независимой жизни. Но киты, как и люди, не всегда способны сдержать обещание. Философия любви, и без того довольно хрупкая, заметно пошатнулась при первом же столкновении с действительностью и в конце концов разрушилась. Рик услышал, как плачет рядом прекрасная незнакомка, и незамедлительно поспешил ей на помощь. Думал, что будет защищать её от коварных хищников, но причина грусти таилась в другом.

— Я плачу всякий раз, когда заходит солнце, и ничего… совсем ничего не могу с этим поделать! — всхлипнув, поделилась красавица — потрясающий синий кит с белым пятнышком на спине. Рик невольно залюбовался его причудливой формой. Кто знает, быть может, у этой сентиментальной особы — целых два сердца, поэтому она так чувствительна и не может сдержать слёзы при виде заката? Он вежливо откашлялся и, как истинный джентльмен, предложил даме немного поплавать вместе. Она с радостью согласилась, правда, её голос время от времени подрагивал, выдавая тихую грусть и беспричинную тоску. Рик никогда раньше не имел дело с такими нежными и сентиментальными натурами.

— Так отчего же вы, позвольте спросить, плачете во время заката? Вас что-то беспокоит? — Рик с трудом отвёл взгляд от родимого пятна в виде сердца, красовавшегося на коже незнакомки, точно татуировка. Спутница тяжело вздохнула и, казалось, снова приготовилась заплакать, но в последнюю минуту передумала.

— Просто я очень сильно боюсь, что нового рассвета не будет… Как только подумаю об этом — совсем не могу сдержаться. А вам разве не приходило в голову, что солнце может на что-нибудь обидеться и навсегда исчезнуть?

— Признаться, не приходило. Но я понимаю ваши чувства. Вы просто слишком привязаны к жизни и боитесь, что рано или поздно вам придётся умереть.

— Вы что, читаете мои мысли? — изумилась незнакомка. Она тотчас же почувствовала необъяснимую симпатию к Рику. Казалось, они оба разговаривали на частоте пятьдесят два герца и больше никто в океане не мог их услышать. — Я и вправду очень люблю жизнь. Если так подумать, мне столько всего нужно успеть сделать, пока я жива!.. Я должна стать прекрасной певицей, преданной супругой и добропорядочной матерью. Нет-нет, солнце не может так безжалостно со мной поступить. Оно обязательно взойдёт для меня следующим утром… Оно не вправе разрушить мои мечты!

— Уверен, ты проживёшь долгую и счастливую жизнь и успеешь сделать всё, что только пожелаешь… Главное — не забывай благодарить Бога за каждый прожитый день. И тогда Он подарит тебе новый рассвет, — Рик внезапно перешёл на ты. Ему тоже с первого взгляда понравилась эта удивительная фантазёрка.

— С ума сойти! — красавица залилась звонким смехом. Он звучал, как мелодия пианиста, игравшего на клавишах неуловимых волн. — Это судьбоносная встреча. Ты так не считаешь?

Рик не очень понимал, что значит «судьбоносная», но ему почему-то хотелось во всём соглашаться со своей очаровательной подругой.

— Конечно. Я тоже так считаю.

Тина много и часто плакала, но при этом её нельзя было назвать слабой. Иногда она вела себя как настоящая учительница (а у китов, конечно, тоже были свои школы). Со всей присущей ей строгостью отчитывала глупых маленьких рыбёшек, которых случайно проглатывала вместе