и дольменов, где они теперь стояли. Кольца фей отмечали места, где ступали лесные сильфиды. Стая Черного Егеря выла на ветру. По полям или на перекрестках бродили и ждали пенитенциарные души: лесные сторожа или егеря, которым святой Петр закрыл ворота, как и судебным приставам, или священники, обреченные на скитания, пока не отслужат все мессы, за которые им заплатили при жизни и которые они так и не отслужили.

Многие местные духи были добрыми, игривыми, а иногда и озорными существами, пока церковь не распространила представление о том, что они злые. Они могли стать опасными, если их застать врасплох, но в крестьянских сказках встречаются и феи, которые строят замки, открывают дороги, чинят сломанные инструменты. В Нивернезе начала XIX в. при поломке плуга крестьянин все еще мог обратиться за помощью к феям и оставить 12 солей у камня, чтобы заплатить за него. В любом случае, они были привычной частью жизни. Настолько, что в Морване Мелюзину называли Ла Мере.

Переплетаясь с текущим опытом, сверхъестественное приспосабливалось к нему, причем иногда весьма целенаправленно, как, например, в 1842 г., когда грабители в одной из деревень долины реки Дубс переоделись в чертей, чтобы скрыть свое ночное нападение с целью ограбления торговца скотом. Бретонские феи, похоже, носили ту же серую холстину, что и контрабандисты соли, и обитали в тех же пещерах на скалах. В Альпах контрабандисты середины века также использовали местные суеверия, чтобы объяснить свои таинственные огни и держать любопытных на почтительном расстоянии. В Йонне, на Пюзее, долгое время помнили зловещих Биреттов, которые в облике волков, покрытых шкурами, воющих и волочащих за собой длинные цепи, опустошали поля и сады вплоть до 1880-х годов. А различные мифические людоеды (вероятно, произошедшие от уйгуров и венгров) олицетворяли собой разрушительных разбойников. В Лимузене 1880-х годов, хотя страх крестьян перед привидениями и оборотнями ослабел, они все еще боялись сглаза чужака на скот в хлеву и по-прежнему легко пугались по ночам; люди пели по дороге в виллу и обратно - "вероятно, для отпугивания духов". В 1860-х годах Проспер Мериме отмечал, что крестьяне верили в то, что нивелиры и другие геодезические приборы, используемые инженерами при строительстве каналов и железных дорог, стали причиной засухи. В 1895 г. жители деревни Плунеур-Трез в Финистере нашли на пляже умирающую сирену и похоронили ее по христианскому обряду, после чего священник откопал труп и выбросил его в море. Когда в окопах Первой мировой войны вендский солдат рассказал о том, что его отец видел гуэру - в данном случае человека, который ночью превращался в овцу, а на рассвете - его товарищи из Майенны усомнились не в том, что такое существовало, а в том, что отец все же мог его видеть: "Это вещи из старых времен. Их уже лет 60-70 не видели".

Темноты боялись в буквальном смысле слова. Примечательно, что в Лан-гедоке призраки и другие духи, скрытые от посторонних глаз, были известны под общим названием "страхи" (pods или pooiis), и, как гласит тарнская пословица, "если бы не страхи, священники умерли бы от голода". Возможно, подобно волкам с другим современным изобретением, духов можно было разогнать только электрификацией. Но, похоже, что по мере того, как умирали старики, импы, тролли и феи покидали деревню".

Колдуны держались. "Короли и священники уходят из жизни, - размышлял Эмиль Сувестр после 1848 года, - но ведьмы выживают". Дела о колдовстве появляются в судах, по крайней мере, до 1870-х годов, некоторые из них серьезные, как, например, когда в 1863 году арденнский кирпичник убил колдуна за то, что тот наложил заклятие на его печи для обжига кирпича; или когда в 1887 году молодая пара из Сологно была казнена за убийство матери жены по совету колдуна и последующее сожжение трупа, чтобы избавиться от злого духа. Менее трагично то, что в 1883 г. священник Нейн-сюр-Беврон (Луар-и-Шер) зафиксировал встречу одного из своих прихожан с шабашем ведьм во время саббата, которые убежали при крестном знамении. Ведьмой мог быть каждый, особенно незнакомые люди и те, кто жил на задворках общества, например пастухи. Но прежде всего колдун - это человек, у которого были книги или записи, сделанные в книгах, с эзотерическими формулами и заклинаниями. Гримуары (от грамматики, в данном случае - что-то заученное и непонятное) все еще продавались в Бурбоннэ в 1908 г. в характерном формате секстодецимо с цветными бумажными переплетами и иллюстрациями. Деревенские жители обращались к книготорговцу из маленького городка за livres de sorcelage, особенно за теми, чья магия была наиболее сильной: "O voudro avouére tout ceusse que sont les pu forts!" Самые сильные книги были популярными извращениями средневековой науки Альберта Магнуса: Большая и Маленькая Альберта. Экземпляры этих книг были редкими, обладателями их гордились, и, конечно, Большая была могущественнее Маленькой. Людей "терроризировали" те, кто знал, что у них есть копия, хотя владение ею имело свои опасности, поскольку человек не мог умереть, пока она не перешла к другому. В середине ХХ века в Тарне один человек вспомнил предостережение своих родителей никогда не принимать Большого Альберта, "потому что ты никогда не сможешь его принять и избавиться от него". Предсказание имело свойство сбываться. В 1951 году в Резе (Шер) одна семья нашла на чердаке экземпляр страшного произведения и попыталась его сжечь. Отсыревший и заплесневевший, он не загорелся, из чего был сделан вывод, что к нему нельзя больше прикасаться.® С другой стороны, книга заклинаний приносила удачу. Морвандье и сегодня говорит о человеке, у которого все складывается удачно: "У него в кармане "Пти Альбер"!

В 1850-х гг. священник из Лимузена отвоевал свой приход у трясины безразличия и протестантизма, в которую тот погрузился, путем терпеливых споров и упорных кампаний, а также благодаря чудесам и исцелениям, которые укрепили его репутацию мудреца. Священники могли принести дождь или хорошую погоду, и на протяжении XIX в. куре были обязаны участвовать в обрядах, призванных их обеспечить - по крайней мере, в епархиях Autun и Nevers. В Виглене (Луарэ) священник получал "20 рун и 20 мер пшеницы" стоимостью около 60 франков в день за "чтение Страстей Господних каждое воскресенье и в случае бури и днем, и ночью, чтобы заверить природу в ее щедрости". В 1880 г. под Арлефом на реке Ньевр вспыхнул сюртук священника, совершавшего обряд симпатической магии. В Бурбоннэ, где в начале 1900-х годов была сильна вера в карты таро, фольклорист отмечает: "Во многих приходах люди уверены, что их священник носит