в Англии в семье астронома и военного инженера полковника Джона Гершеля. Полковник приходился внуком Уильяму Гершелю (первооткрывателю планеты Уран) и сыном сэру Джону Гершелю (трижды председателю Королевского астрономического общества), так что он был очень хорошо осведомлен о вехах развития знаний о небесах.

«Только что получил ваш последний отчет о Мем. Г. Д., – написал он Пикерингу 28 мая 1890 года. – Это прямо кекс из одного изюма. Я прошу вас передать мисс Мори мои поздравления в связи с тем, что она оказалась причастной к одному из самых значительных достижений астрофизики за всю ее историю».

Как и знаменитая двоюродная бабка полковника – Каролина Гершель, мисс Мори осмелилась войти в такую сферу, где господствовали мужчины, и оказалась в числе первооткрывателей совершенно новой группы астрономических объектов благодаря новомодному методу спектрофотографии. Будущее этого метода, как и будущее мисс Мори, выглядело многообещающим.

Глава третья

Щедрый дар мисс Брюс

Еще до того, как Солон Бейли выбрал место для филиала Гарвардской обсерватории в Южном полушарии, Эдвард Пикеринг задумал установить там новый мощный телескоп. Этот идеальный инструмент должен был иметь линзу диаметром 24 дюйма (61 см), то есть втрое больше старого доброго 8-дюймового телескопа Бейча, а стало быть, собирать в девять раз больше света. Стоимость его изготовления Пикеринг оценивал в $50 000. В ноябре 1888 года он опубликовал общий призыв к сбору требуемых средств, и, как в сказке, еще одна богатая наследница вызвалась исполнить его желание.

Кэтрин Вольф Брюс жила на Манхэттене не так далеко от Анны Дрейпер, но не была с ней знакома, пока судьба не свела их в Гарвардской обсерватории. Мисс Брюс, художница и покровительница искусств, была более чем на 20 лет старше и не могла похвастаться опытом обращения с телескопами. Несмотря на отсутствие таких знаний по астрономии, как у миссис Дрейпер, она давно испытывала смутный интерес к этой сфере. Теперь, в 73 года, у мисс Брюс появилось искреннее желание поддержать исследования в области астрономии. Как старшая из оставшихся в живых детей Джорджа Брюса, успешного основателя типографии, промышленника и изобретателя, она распоряжалась его состоянием. В 1888 году мисс Брюс пожертвовала $50 000 на постройку общественной библиотеки имени Джорджа Брюса на 42-й улице и на формирование ее книжного фонда. Выделение такой же суммы на научный инструмент не казалось ей чем-то неразумным, в особенности после разговора с Пикерингом, побывавшим у нее в гостях утром 3 июня 1889 года. По его словам, он мечтал о большом фотографическом телескопе, самом мощном из всех, что когда-либо наводили на небо. Если установить телескоп на какой-нибудь высокой горе, где не будет помех для работы, то он обогатит знания человечества о распределении и составе звезд куда сильнее, чем все множество традиционных телескопов, даже более крупных, вместе взятых.

Возможно, то, что Пикеринг именовал 24-дюймовый объектив «портретной линзой», импонировало художественной натуре мисс Брюс. По меньшей мере его энтузиазм был прямой противоположностью настроению прочитанной ею недавно статьи астронома Саймона Ньюкома, директора редакции Американского морского астрономического календаря и профессора Университета Джона Хопкинса. Профессор Ньюком предсказывал, что ближайшее и даже отдаленное будущее не сулит никаких интересных астрономических открытий. Поскольку «кометы все примерно одинаковы», утверждал он, «то работа, которая в действительности занимает внимание астронома, состоит не столько в открытии нового, сколько в уточнении уже известного и полной систематизации наших знаний».

Мисс Брюс смотрела на вещи иначе. Ей нигде не попадался исчерпывающий перечень компонентов, входящих в состав звезд, никто также, по-видимому, не знал, почему звезды светят и, главное, как они образовались. Чем больше она читала, тем больше возникало у нее вопросов. Что заполняет пространство между звездами? Как может профессор Ньюком утверждать, что мы знаем все? Насколько она могла оценить перспективы астрономии, появление фотографии и спектроскопии, наряду с успехами в области химии и электричества, говорило о том, что крупные новые открытия еще впереди. Она надеялась, что профессор Пикеринг докажет ее правоту, и через считаные недели после его визита послала ему необходимую сумму в $50 000.

Рассыпавшись в благодарностях перед мисс Брюс, Пикеринг поспешил заверить свою вторую благодетельницу, что ее проект, Мемориал Генри Дрейпера, чрезвычайно выиграет от приобретения брюсовского телескопа – без дополнительных затрат для фонда Дрейпера.

Любимый 28-дюймовый телескоп миссис Дрейпер, как прежде 11-дюймовый, поставили в отдельном здании с куполом на территории обсерватории. Хотя это был самый мощный из четырех пожертвованных ею телескопов и тот, с которым она меньше всего хотела расставаться, он не оправдал ожиданий. Уиллард Герриш, умелец из обсерватории, совместно с изготовителем телескопов Джорджем Кларком провозился с ним первые месяцы 1889 года, пробуя различные конфигурации и настройки, но сумел получить лишь один качественный спектр тусклой звездочки. Этот неудачный опыт усилил восхищение Пикеринга искусством доктора Дрейпера, но вместе с тем заставил его признать поражение, и он отказался от дальнейших опытов с инструментом. Миссис Дрейпер, разочарованная, но сочувствующая, в то лето поехала вместе с Пикерингами в короткий отпуск в штат Мэн.

Мисс Брюс не собиралась приезжать в Кеймбридж, так как была домоседкой. («Ревматизм и невралгия одолевают меня ужасно», – объясняла она.) Однако она следила за каждым этапом работы над телескопом, ведя непрерывную переписку с Пикерингом, которая началась в середине 1889 года, когда он заказал четыре большие заготовки для линз в парижской фирме Эдуара Мантуа. Разбираться в стеклах мисс Брюс научилась в молодости, во время путешествий по Европе, в ходе которых она собирала предметы искусства и древности. Теперь мисс Брюс занялась астрономическим самообразованием и обнаружила, что линзы для нового телескопа занимают ее не меньше, чем подсвечники и статуэтки.

«Я приобрела "Начала астрономии" [Чарльза] Янга, – писала она Пикерингу. – В газете пишут, что они подходят читателям с самыми скромными познаниями. Что ж, как говорится, "под всяким дном кроется новая бездна", и я опасаюсь в нее провалиться».

«Янг называет обширные пространства меж звезд вакуумом», – продолжала мисс Брюс, отмечая, что автор другой известной ей книги, философ Джон Фиске, «толкует о нем как о светящемся эфире. Я придерживаюсь взгляда Янга». Пикеринг любезно предоставил ей все публикации Гарвардской обсерватории, от выпусков «Анналов» до оттисков своих исследовательских отчетов. «Вашу статью о долгопериодических переменных звездах, – отвечала она в благодарственной записке, – я наконец прочла и восхитилась, но не таблицами, а простым добросердечием, которое заметно в подробных указаниях неумелым любителям, как принести пользу науке».

С 1882 года, когда Пикеринг впервые публично предложил любителям, и в особенности любительницам, наблюдать за переменными звездами, он неоднократно повторял это предложение с приложением соответствующих инструкций, а также вознаграждал добровольцев, опубликовав ряд сводных обзоров их результатов в Proceedings of the American Academy of Arts and Sciences. Он советовал любителям сосредоточиться лишь на переменных звездах с медленным циклом от нескольких дней до недель и оставить случаи более быстрых или хаотичных изменений профессионалам. Но помощь любителей не освобождала Пикеринга от необходимости повторять просьбы о пожертвовании средств в каждом годовом отчете о деятельности обсерватории.

Услышав, что иные миллионеры не спешат доставать свои чековые книжки в ответ на благородный призыв, мисс Брюс напомнила Пикерингу, что в обращении с богатыми джентльменами «требуется определенное тактическое искусство»: «Их следует атаковать не напрямик, в лоб, а с фланга или тыла». Со своей стороны она обещала дальнейшее содействие не только Гарварду, но и астрономам повсюду, если Пикеринг согласится помочь ей выбрать наиболее достойных. Для начала мисс Брюс обещала $6000, и в июле 1890 года он объявил сбор заявок на поддержку. Кроме того, Пикеринг разослал письма конкретным исследователям из обсерваторий всего мира, спрашивая, не могут ли они найти немедленное полезное применение сумме размером $500 – скажем, нанять помощника, починить оборудование или опубликовать архив данных. До октября, когда истекал срок подачи, пришла почти сотня ответов. Пикеринг рассмотрел заявки, и мисс Брюс согласовала его рекомендации к ноябрьскому отбору победителей. Одним из первых пяти ученых в США, получившим поддержку мисс Брюс, стал Саймон Ньюком – автор возмутившей ее статьи. Еще десять стипендий отправились за границу – астрономам, работавшим в Англии, Норвегии, России, Индии и Африке.

«Над нами всеми одно и то же небо», – заявил Пикеринг, отправляя список стипендиатов в Scientific American Supplement. Он, как всегда, надеялся, что сообщение о щедрости одной благотворительницы побудит других последовать ее примеру. Но результаты больше всех