душат слёзы обиды. Беременность превращает меня в какую-то сопливую тряпку, и мне это совсем не нравится.

Я хочу сказать ему, что перед свадьбой много времени и сил потратила на подготовку, от части забот освободила маму, немного денег сэкономила, выторговав скидки в ресторане. А ещё за последнее время выполнила два заказа, и деньги за них потратила на продукты для всех. Да, это были не очень большие суммы, но всё равно… Как папа может упрекать меня в том, что за всё платит сам? И как ему ещё не надоело раз за разом отказываться от своего отцовства?

- Иди подъезды мой! – продолжает он свой монолог. – Или посуду в ресторане. Видел как раз сегодня – в “Караван” ищут временную посудомойку!

- А разве в ресторанах посуду моют руками? Не в посудомоечных машинах? – вырывается мимо воли.

- Вот пойди и узнай, что там да как! Я тебе ни копейки больше не дам. И так села на голову и ноги свесила.

Спорить с ним нет ни сил, ни настроения. Надеялась, что хоть маме удастся на него повлиять. Тем более что прошу я совсем немного…

Делать нечего. Устраиваюсь в ресторан мыть посуду. Время идёт. Я волнуюсь, потому что срок растёт, а где взять деньги – непонятно.

Получив расчёт за неделю, мчу в столицу. Мне столько долгов по учёбе предстоит закрыть! Столько лабораторок отработать… Но главное – встретиться с Ковалёвым, высказать ему всё, что я о нём думаю, и стребовать с него деньги. Сто раз уже мысленно проговорила гневную речь. Я не дам ему съехать с базара! Козлина безответственная… На презервативах он сэкономил? Пусть теперь раскошеливается!

* * *

- Боже, какие люди! – услышав скрип двери, Лина отрывается от конспекта и поднимает на меня глаза. – А мы тебя уже в розыск объявлять собирались. Думали, тебя выкрали в гарем к какому-то султану или шейху. Они там любят тихих и покорных, – встаёт и собирает свои вещи, небрежно брошенные на мою кровать. – Вот меня туда в жизни не взяли бы, я слишком болтливая, любому восточному мужику мозг взорву на раз.

Что она несёт? Язык без костей. Не может не уколоть меня за молчаливость. Язва.

В куче вещей, которые Лина убирает с моей кровати, мелькает знакомая ткань. Соседка замечает направление моего взгляда и тут же начинает оправдываться.

- Слышь, Оль, тут такое дело… – виновато мнётся. – У нас туса была. Ну, я взяла твою блузку. Новую, бежевую… Тебя не было, спросить я не могла.

Ага, телефон и мессенджеры внезапно отменили… Терпеть не могу эту дурацкую привычку обмениваться вещами. Никогда ни у кого ничего не прошу, но и своего не даю. И это – ещё одна причина недовольства соседок.

Видимо, на моём лице проступает “восторг”, потому что Лина сразу начинает тараторить:

- Я постираю и поглажу, ты даже не заметишь, что я её брала!

В ответ только вздыхаю. Что теперь поделать? Это – реальность, тут Контрол-зет [1] не нажмёшь и уровень заново не переиграешь… Чёрт, если бы я могла вернуться назад и что-то исправить… Я кобеля Ковалёва близко к себе не подпустила бы. Или, по крайней мере, заставила бы пользоваться презервативами.

Только задним умом все умные, рассудительные и ответственные. А когда гормоны бушуют и пар из ушей валит от переполняющих чувств и эмоций, вовсе не до такой “ерунды”. Дура наивная…

Ничего не ответив, раскладываю вещи и готовлю на завтра тетрадки.

- Какая-то ты, Олька, скучная. Колись, где пропадала? Правду говорят, что с мужиком взрослым мутила?

Не покидает ощущение, что я попала в сумасшедший дом… “Повезло” же мне с соседкой.

- Ты совсем? – кручу пальцем у виска. – Дома была. Брат женился, помогала свадьбу готовить, – обсуждать с ней ничего не хочется, но и давать повод для новых сплетен мне вовсе не нужно.

- А брат у тебя тоже глухонемой? – не стесняется лезть с бестактными вопросами соседка.

Не считаю нужным ей отвечать. Моё молчание она трактует как “да” и продолжает нести свою ахинею.

- А невеста такая же глухая? Интересно, где они друг друга нашли? Я вот никогда раньше не встречала глухонемых…

Ну не дура ли?

Я не стыжусь своих родителей и брата, хотя порой испытываю дискомфорт. К счастью, таких недалёких людей, как Лина, не очень много.

* * *

У меня нет определённого плана, где искать Валеру. У соседки наверняка есть его номер. Но что я ей скажу? Как объясню свой неожиданный интерес спустя столько времени? Ещё не хватало, чтобы кто-то догадался о моей беременности. Опять новый виток сплетен понесётся.

В первую очередь решаю отправиться в квартиру, где мы с ним обычно проводили время. Ковалёв как-то обмолвился, что бывает тут очень часто. Кобель… Понятно, что он там делает. Явно не в компьютерные игры с друзьями режется.

Дверь никто не открывает. До темноты кручусь во дворе, поглядывая на окна, и жду хозяина, но он не появляется. Несколько дней подряд повторяю свой вечерний маршрут с тем же результатом.

Паника усиливается. Трудно поверить в то, что Валера объявил целибат. Скорее, он чем-то занят или куда-то уехал.

Отправляюсь в офис фирмы его отца. Волнуюсь. Хоть я и зла на Ковалёва, не хочется ставить его в неудобное положение на работе. Кто знает, как он отреагирует на мой визит? Но время играет против меня, и долго ждать, пока он появится в своём логове, я не могу.

- Валерий Николаевич в служебной командировке, – сообщает мне девушка на рецепции.

Вот и объяснение его отсутствия в квартире…

- А когда вернётся, не подскажете случайно?

- Ни случайно, ни специально. Увы, не знаю. Мне такую информацию не сообщают.

Что же за невезение такое?

Начинается сессия. Слабость, беспокойство и длительное отсутствие на занятиях дают о себе знать – я едва сдаю экзамены на “тройки”. С мечтой о стипендии приходится попрощаться… Нужно срочно искать работу.

Несколько раз прихожу в офис, но неизменно узнаю, что Ковалёв-младший всё ещё в отъезде. Решаю попытать счастья в деканате и выпросить у них его телефон.

- Дорогуша, – с возмущением выдаёт мне методист. – Про закон о защите персональных данных слышала?

Киваю. Я не сильна в юриспруденции, но экзамен по праву я как раз накануне сдала, потому кое-какие