Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими.

(Святое Благовествование от Луки, гл. 3.5.)

Золото ваше и серебро изоржавело, и ржавчина их будет свидетельством против вас и съест плоть вашу, как огонь: вы собрали себе сокровище на последние дни.

(Послание Иакова, гл. 5.3.)

— А ты разве от этого надутого кочета ожидала чего-то другого? — заразительно хохочет Тамара и, втопив в пол педаль газа, отправляется на обгон вереницы из трех длинных фур с финскими номерами. Встречная «Волга» начинает испуганно мигать нам дальним светом. — Не киксуй, успеваем! — Стрелка спидометра радостно убегает за отметку «180», а Томка, успешно завершая обгон и под самым носом у обосравшейся «Волги» возвращаясь в свой ряд, продолжает спокойно лить реки дерьма на решившего кинуть меня в Гибралтаре Андрея. — Иначе он просто не может! У него это в крови! Это выделено курсивом в коде его ДНК — то, что он супер, а остальные подстилка, по которой ему суждено прошагать к богатству и славе…

— Тамар, не гони. Сколько раз говорить!

— Сколько раз отвечать: иначе я не умею! — привычно парирует моя боевая подруга и продолжает распространяться на тему Андрея, к которой ее язычок как прилип еще час назад, когда она встретила меня в аэропорту, так и не отлипнет уже до самого вечера. И дай господь, чтобы это не продолжилось завтра. — Давно пора серьезно померковать, как нам избавиться от этой крысы, которая себя уже давно изжила…

Я слушаю Тому вполуха, а сама размыигляю о том, что мерковать уже поздно. Насчет Андрея у меня всё давно решено. Теперь остается лишь действовать, притом, в режиме острейшего дефицита времени — настолько стремительно, насколько это возможно!!! Опоздаю я, и… страшно подумать. Опережу Андрея хоть на чуть-чуть, и ему ничего не останется, кроме как занять мою сторону и при этом смириться с гордыней и положением подчиненного.

Тамара не видит того, чего вижу я, и она не права, утверждая, что Андрей себя изжил. Не-е-ет, не изжил, и, более того, я в нем сейчас очень нуждаюсь. Несмотря на целый букет омерзительных качеств, этот форшмак при умелом с ним обращении способен приносить огромную пользу. И в первую очередь там, где дело касается концерна «Богатырская сила», 51% акций которого принадлежал ныне покойному Василию Сергеевичу Богданову, а теперь по иронии Судьбы вполне официально перешел в мои руки. Словно эту сволочь Судьбу замучила совесть, и она вдруг решила вернуть мне должок за восемь кошмарных лет, которые, как «царской водкой»,[20]напрочь вытравила из моей жизни.

От подобного подношения отказываться я не намерена. Только вот за этот контрольный пакет акций фирмы с годовым оборотом приблизительно в семь миллиардов «зеленых» предстоит еще побороться. И борьба эта будет нешуточной — здесь без иллюзий. Кроме меня в совете акционеров еще одиннадцать вкладчиков, и я почти зримо представляю себе, как все они уже жадно потирают ладошки, предвкушая, как будут делить между собой аппетитный пирог «51% акций», когда отберут его у молоденькой несмышленой наследницы.

Их одиннадцать — я одна. Они в бизнесе волки — я здесь всего лишь слепой, только что выползший из материнского чрева котенок. У них адвокаты, юристы, финансисты, бандиты и связи в верхах — у меня никого. Им досконально известна вся подноготная фирмы, они знают в ней все тайники, все лазейки — мне это лишь предстоит изучить. А для этого требуется время, которого мне не дадут.

Вернее, попытаются не дать.

Дудки!!!

Именно здесь я и нанесу свой первый, превентивный удар. Покажу зубки, разочарую противника, уже уверовавшего в самую легкую из побед в его долгой практике на поприще беспредельного русского бизнеса. Ошарашу его, развеяв иллюзии насчет разящего блицкрига и приведя войну к затяжному «окопному» варианту. А создав для себя надежную линию обороны, сразу примусь собирать свою армию, искать союзников, вести активнейшую разведку, осуществлять диверсии, вербовать агентов в стане противника. И вот как только увижу, что силы хотя бы уравнены, тогда-то и дам решающее сражение. А потом перейду в наступление.

Впрочем, всё это только метафоры. Всё это планы. Их еще предстоит претворить в жизнь.

И претворять в жизнь я начну их безотлагательно, как только окажусь дома — в поселке Агалатово, что в тридцати километрах от Питера, в малометражной двухкомнатной квартирке, где мы сейчас обитаем на пару с Тамарой. Еще в июле, сразу, как только приехали из Новомосковска, ее нам выделил Андрей…

— …Значит, этот козел оставил тебе пустую кредитку, а сам свалил в Штаты? Вот пидарас! Интересно, и как бы ты без лавэ вернулась в Россию? Поперлась бы в консульство? Или на штрассе?..[На штрассе (слэнг) — на панель (в смысле уличной проституткой).

— Сегодня же ночью мы должны съехать со старой хавиры, — прерываю я Томкин словесный поток. — И подыскать тихое место, где в ближайшее время будем держать под домашним арестом Андрюшу… Как дела дома? Мой сотовый проплатила? — Мобильник в Гибралтар я с собой не брала. Андрей сказал, что достаточно его «Моторолы», а спорить по мелочам в преддверии великих финансовых мероприятий я сочла неуместным.

— На твоем сотовом больше ста баксов, — отвечает Тамара, сворачивая с шоссе в уютный двор военного городка, построенного чухонцами еще …дцать лет назад, да с таким финским качеством, что ни с одного нарядного дома еще даже не начала облезать фасадная краска.

— Интернет подключен?

— Угу.

— Он нам сейчас будет нужен.

— Прямо сейчас? — Тамара паркует наш «Ауди» рядом с обшарпанной «Таврией», распахивает дверцу. — Отдохнула б с дороги, — заботливо замечает она, выбравшись из машины.

— Некогда отдыхать, — вздыхаю я. И развиваю свою мысль, когда мы уже входим в наше скромненькое жилище. — Должна сразу поставить тебя в известность, подруга: мы в глубоком цейтноте — это первое. А второе — то, что с этой секунды мы переходим на военное положение.

— Переходим? Откуда? — Томка стряхивает с ног туфли и босиком шлепает в мою комнату. — Насколько я помню, мы всегда на военном положении, — кричит она оттуда. — А если сейчас дела еще хуже, то это, и правда, серьезный натяг. Это, и правда, цейтнот. Тогда не трать времени, Энглер. Форвардс! Вперед! — она возвращается (босиком, в символически коротенькой юбочке, эффектной кожаной куртке-«косухе», с длинными светлыми волосами, ниспадающими по спине до самого пояса) и протягивает мне мой мобильник. — А я пока пойду жарить курицу.

За последние сутки, пока «на перекладных» добиралась до Питера из Гибралтара, курицами в самолетах меня кормилиуже дважды. Третьего раза я просто не вынесу.

— Нет. — Даже не раздеваясь, я вхожу на сотовом телефоне в «телефонную книжку» и нахожу один заветный номер в Москве. — Потом попьем кофе. Но сперва обзвони агентства недвижимости, поищи приличную хату на юге Питера. На цену плевать. Это надо сделать прямо сейчас. Завтра утром может быть поздно.