Почему-то именно эта музыка. Про Queen я на тот момент ничего не знал, но они стали моей судьбой. А «Модный тонкий» как было не моим, так и осталось. Кстати, недавно у меня сорвалось интервью с Томасом Андерсом из-за проблем с телефонной линией. Жаль, интересно было узнать, что он думает про свою непреходящую популярность в нашей стране.

Начало девяностых менее всего подходило для занятий музыкальной журналистикой. Решение было совершенно идиотским, к реальной жизни не имеющим никакого отношения. Ну и я сам: образования музыкального нет (в музыкалку идти отказался наотрез, самому учиться бренчать на дедовой семиструнной гитаре было лень), знаний каких-то тоже, коллекция записей – обычная, как у любого подростка. Но вот хотелось в этом всём разобраться и разбираться. Я хотел быть культурологом, хотя слова такого не знал.

Да, и ещё деталь. В 1991 году я зафанател от группы Guns N’Roses. А их фронтмен – «солист», как тогда говорили, прям как будто речь о симфоническом оркестре или балете, – Аксель Роуз ввёл моду на мужские платки. Банданы. В огурцах, как у нас говорят, или узор parsley, как он называется в англоязычных странах. Я себе тоже такую бандану купил. Отрастил волосы. Щеголял так. Всем было ясно, кого я косплею (тогда говорили: под кого косит). Даже на время получил прозвище Эксл. На время.

Посчастливилось попасть на первый московский концерт «Ганзов». Такие вот выводы сделал:

Кумир юности Аксель Роуз, как выяснилось на следующий день из инсайдерских источников, прилетел в столицу только в семь вечера. Поэтому неудивительно, что выступление Guns N'Roses началось только в десять. Ожидание же публику явно утомило, чтобы не сказать расстроило. Нет, мы, конечно, знаем, что Аксель Роуз ещё во времена лихой молодости концерты то задерживал часа на четыре, то вообще отменял, быстро снискав нехорошую славу главного динамщика рок-н-ролла. Но вот погас свет, выключилась десять раз проигранная фонограмма с голосом покойного Ронни Джеймса Дио, зазвучал какой-то концептуальный шум, и сразу стало ясно, что сейчас нам сделают такое шоу, от которого долго отходить будем. Пара минут темноты и шума, а публику уже трясёт. Когда зазвучал наконец первый внятный гитарный рифф (из песни Chinese Democracy[2]), публику, можно сказать, заколотило. Звук был плохой, голоса почти не было слышно, но разновозрастный разнополый народ вёл себя, как девочки на хронике концертов Битлов: увидев Акселя, визжали и орали. Ближе к середине концерта, когда шок от созерцания кумира поутих, люди начали петь и топать так, что трибуны вибрировали.

На второй песне, хрестоматийной Welcome to the Jungle[3] (1987), звук выправился, и можно уже было наслаждаться знакомыми мелодиями и ритмами. На сцене постоянно что-то оглушительно взрывалось, загоралось пламя, достававшее чуть ли не до крыши, огромные экраны демонстрировали то музыкантов, то некие видеозарисовки. Музыканты бегали по сцене как угорелые, Аксель всё время переодевался во всякие свои нелепые одёжки (в начале – футболка с нарисованным Лениным, в финале – с гербом Советского Союза). Лирических отступлений почти не было: пару раз вождь Аксель представил музыкантов. И небольшая пауза перед бисом. А так весь концерт – скоростной двухчасовой забег. («Время новостей», № 100, 10 июня 2010. Сейчас статья в доступе на сайте http://dva.narod.ru/g41.html)

Так вот, после школы бандану я много лет не носил, а недавно снова надел. Потому что башка лысая была. Но у меня лично не из-за химиотерапии. Моя побочка от химии – слезающая с пальцев кожа, причём так, что смартфон не распознавал отпечатки пальцев. Их не было, отпечатков. Но много кто волосы от химиотерапии теряет. Обычное дело вообще, «Одним днём выпадут!» – весело предупредила меня химиотерапевт. Так что банданы – это прям онкологическая униформа, увы.

Итак, к 2018 году поработал в куче разных изданий. Публиковался даже в странах СНГ. И в июне 2018-го я, честно говоря, очень хотел вырваться из Москвы хоть на пару дней. Действительно ведь очень устал, перенервничал. Так что предложение съездить в Екатеринбург за счёт организаторов подоспело, как мне показалось, вовремя. Отдохну, пользуясь служебным положением, – денег-то лишних не было на такое, были на жизнь только, а мало ли сколько там ещё понадобится? Я договорился с порталом jazz.ru о том, что напишу им репортаж. Сам пресс-тур в Екатеринбург планировался очень недолгий, буквально сутки с небольшим, одна ночь там. Но я устал. Правда. Я начинал уже злиться на маму даже, представьте себе. Нет, меня совершенно не парило носить ей каждое утро термос с кофе-молоком-сахаром, спал я всё равно плохо, меня пугало, что мама всё больше и больше проваливается в болезнь. И явно страдает. Сжав беззубые челюсти. А я – ничего не могу сделать. Но мне бы хоть денёк отдохнуть… Я не знал, что отдохнуть не получится, что поездка станет катастрофой, а потом всё станет совсем плохо.

Но тогда я сказал маме, что уеду ненадолго, в тот же Ёбург, как в прошлом году, она покивала, поняла или нет, не знаю, и я, конечно, объяснил, что к ней все эти дни будут заезжать родственники с чемоданами сигарет и стаканчиками кофе с молоком и сахаром. Всем я расписание составил, всем приказал всё это покупать-привозить, в общем, всё нормально организовал.

Но ничего не было нормально. Ещё по дороге в аэропорт в такси я почувствовал странную тошноту. Меня, бывает, укачивает в машине, но тут не с чего: ехали ночью по пустой дороге, водитель вёл ровно. Я очень мало ел накануне, вечером у меня совсем аппетита не было, что странно, но я запихнул в себя несколько пельменей, вкуса которых совершенно не почувствовал. Так вот, едем – а к горлу ком прям подступает. Мне бы выйти да проблеваться, заподозрить чего неладное, но мозги же набекрень уже.

День в Екатеринбурге получился бесконечным и очень муторным. Выспаться нам не дали – час в номере, снова в машину, на экскурсию. Но я и не мог заснуть из-за бешеного пульса.

Когда нас привезли на ужин в приличный ресторан с претензией на старинный дворянский шик, я смог съесть только крошечный кусочек стейка, совершенно роскошного, хорошей прожарки. Специально официанта позвал, сказал, что вот-де прошу извинить меня, блюдо классное, но почему-то в меня ничего не лезет. Из-за жары, наверное. Было, кстати, не так уж и жарко.

Я сходил буквально на пару концертов и понял, что мне надо лечь. Дошёл до отеля – это минут двадцать пешком от центра, но транспорт во время фестиваля не ходит – я постоянно на каком-то странном взводе, с сердцебиением. В ресторане отеля попросил травяной чай навынос. Пошёл с ним в номер. Поглядел телик. Вырубился.