Думаю: вот умереть бы тут, на кушетке на этой, и всё. Желудок кровит – ну ни фига ж себе! Всё, крышка.

Пожилая медсестра гладит меня по щеке и приговаривает, терпи, миленький, дело серьёзное.

Наконец трубку выдирают из меня. Но приказывают лежать дальше.

– Язва у тебя большая, – говорит гастроэнтеролог. – Саш, откуда такая, молодой вроде? Злоупотребляешь, что ли? – щёлкнул себя пальцами по шее.

– Уже нет, – говорю. – Давно уже даже не употребляю…

И меня наконец увозят в палату. Моих соседей выписали, я там один. «Сутки ни есть, ни пить, держать на эпигастре ледяную грелку, вставать только в туалет. Но лучше не вставать вообще», – сказал врач.

Хорошо, говорю. И думаю: что такое эпигастр и где взять ледяную грелку, это же оксюморон просто!

«Язва у вас нехорошая»

Итак, лежу в больнице № 4 (бывшая 61-я) на своей родной улице Доватора. Первый день без еды вообще, прикладывая грелку со льдом (она нашлась в холодильнике в палате) к эпигастру (он нашёлся в верхней части живота). Моих соседей выписали, в палате никого, кроме меня, так я и пролежу тут один следующие пять дней. Ко мне приходят друзья, подруги, родственники. Сидим и треплемся часами. С собой ноут, так что работаю. Добил несколько обзоров джазовых альбомов и интервью с группой «Браво», которое брал за неделю перед госпитализацией, тоже уже чувствуя что-то не то в теле. Газета «Труд» меня попросила его сделать. Но в итоге не взяли. Что, кстати, не принято: заказал – бери. Уж как-нибудь. Доделать там и так далее. Но никому не нужный «Труд» считает, что ему все должны и все счастливы там сотрудничать за грошовые гонорары. Мужики из «Браво» умные и говорят хорошо, но великий наш «Труд» не устроило то, что «Нет ничего про легендарных солистов – Агузарову и Сюткина». О господи, да сколько ж их можно вспоминать-то! Геморройное издание, тупые старики!

Уже через неделю меня выписывают с замечательной рекомендацией насчёт диеты: «Есть, есть и есть! Мясо обязательно!» Врач мой лечащий, Иван Михайлович, советует также наблюдаться у гастроэнтеролога. Потому что, как он говорит, мы – хирурги, мы про отрезать-пришить, а за этим всем наблюдать надо, лечить и так далее. Чтобы хуже не было.

И я действительно хожу на гастроскопию, через две недели и через месяц, и финальная 9 января показывает, что язва зарубцевалась, посему врач говорит, что не будет брать биопсию. Типа – незачем.

Через какое-то время, в феврале уже, кажется, иду показаться гастроэнтерологу в какую-то крутую клинику в центре, посоветовали. Выслушав меня, доктор произнесла замечательную фразу: «Три внутренних кровотечения за полгода? Меня удивить трудно, но вам это удалось. Вообще у вас язва… ммм… такая, знаете, нехорошая». И поморщилась. И велела сдать где-нибудь в «Инвитро» анализ дыхательный на хеликобактер. А, и самое главное: посоветовала сходить к психотерапевту, успокоиться и успокоительных выписать. Рекомендовала врача из их клиники, но к той сперва записи не было, потом она уволилась.

А я тем временем сдал этот самый анализ на хеликобактер, который оказался отрицательным. Я выдохнул. Сходил ещё раз к тому гастроэнтерологу, она посоветовала пить нольпазу весной и осенью, в общем, как всем язвенникам. Но только вот язва эта – нехорошая, кровит потому что. И надо с этим разбираться, и всё такое прочее.

Наступает февраль, у меня начинается ремонт, заканчивается история с одной барышней, ненужные совершенно – и история, и барышня, – и я улетаю в Сочи на фестиваль Башмета, всё, в общем, в порядке. Ну медленно приходит в порядок, так скажем. И всё идёт по плану – более или менее.

«Так дойдёт до резекции желудка»

Весной у меня всё идёт по плану – более или менее. Ремонт заканчивается в конце апреля аж на два дня раньше срока! Ну да, мы с моими рабочими друг другу уже поднадоели немного. И я остаюсь в прекрасной чистейшей квартире на две недели, а потом снова уматываю на фестиваль снова Башмета – только в Ярославль на сей раз. Всякие там душевные раны зализал типа, потихоньку занимаюсь необременительным спортом, строю планы на лето.

В начале июня замечаю некий дискомфорт в эпигастре (помним, что это? вообще греческое слово, значит: над желудком). Что-то тянет и тянет. После еды. Я тут же перешёл на сугубо диетическое. Овсянка, рис, бульон. Хотя я и так диету не нарушал почти, ну так, по кусочку чего-нибудь иногда. И опасаюсь, и просто привык. Думаю: что у меня может там ещё образоваться? Гастрит? Панкреатит? По симптомам похоже на то и на другое. И вообще на всё что угодно. Я собираюсь сходить к гастроэнтерологу, той самой, которую «удивил» своими кровотечениями, но к ней надо записываться за неделю, ехать в центр… Дай, думаю, схожу в 61-ю просто на гастроскопию сначала, потому что ну всё равно ж придётся. Гастроэнтерологи без этой скопии, как правило, никакого вразумительного диагноза поставить не могут. Вообще по-хорошему гастроскопию надо делать регулярно, каждый год, например.

Лёжа с трубкой во рту, слышу от врача:

– У тебя язва открылась, большая, два с половиной сантиметра на полтора.

В тот раз сказали: полтора на сантиметр. Ошибка? Он продолжает:

– Я буду биопсию брать, оплатишь в кассу потом.

– Ы-ы-ых, – отвечаю я.

В смысле: конечно, уважаемый доктор, я даю своё согласие на забор биоматериала для проведения биопсии, и данная услуга будет мною оплачена незамедлительно в кассе больницы. Доктор фотографирует телефоном мою язву (потом пришлёт мне картинку в WhatsApp). Наконец он вытащил из меня трубку – о, это чувство змеящегося по пищеводу зонда, противное и облегчающее, с последующим небольшим спазмом и отплёвыванием, – и сказал строго:

– Режим нарушал?

– Нет.

– Алкоголь?

– Да ни в коем случае, вы что!

– С таким, что у тебя, вообще-то в больницу кладут.

– Ну кладите, – пожимаю я плечами.

Вдруг прокатит? Я ж сам не умею ложиться через поликлинику, там с госпитализацией с месяц возиться надо.

– Пошли к дежурному врачу.

Прокатило.

Дежурный врач – а я его помню по прошлому «сроку» в 61-й, он дежурил ночью однажды – спрашивает, готов ли я лечь сейчас прям, места есть. Я отвечаю, что мне кухню должны привезти в выходные (а на дворе понедельник или вторник). Он смотрит на меня как на сумасшедшего и кивает:

– Конечно, как хочешь, но затягивать нельзя. Лечь надо по-любому.

– Давайте завтра? Я хоть соберу кружки-вилки-одёжку.

– Давай. Мой коллега будет дежурить, расскажешь ему всё, положит.

Коллега его на следующий день долго смотрит в мою карту и восклицает:

– Если так дальше дело пойдёт – то до резекции желудка дойдёт!

В рифму. А я сползаю по неудобному стулу на