И, кажется, попал в точку. Прелестница прямо-таки расцвела,подошла и непринужденно присела на краешек постели, закинула ногу на ногу прямоу него под носом, захватила двумя пальцами мочку его уха, уставилась с такойулыбочкой, что Петр ощутил себя совращаемой школьницей. «Ну, Пашка, —подумал он. — Ну, жук. Неплохо устроился».

Девчонка, глядя ему в глаза, достала из кармана халатикаблестящие ножницы, подала, держа за кончики лезвий. Встала, закинула руки заголову, сцепила пальцы на затылке, поглядывая выжидательно.

«Влип, — пронеслось у него в голове. — Что-то этодолжно значить. Что-то конкретное надо делать, повторяя вслед за Пашкой, —вот только что?»

На ее смазливом личике крепло недоумение.

— Слушай, что-то я… — произнес он осторожно.

— Нет. правда забыли? — округлила онаглаза. — Павел Иваныч, бедненький… Вспоминайте. Можно с пуговиц начать,можно халатик покромсать, как вы любите. Вы начинайте, руки сами вспомнят…Времени у нас предостаточно.

Он встал с постели и, чувствуя себя совершеннейшим идиотом,выразительно покачал сверкающими ножницами.

— Ага, — безмятежно поощрила Анжела, закинувголову и опустив длинные ресницы. — Вот видите, вспоминаете… Не робейте,там, в шкафу, этих халатов…

Вот это ситуация. Отказаться — Пашку подведешь. вряд ли онстрадал нерешительностью в этаких во г случаях… Осторожно примерившись, Петрсостриг верхнюю пуговицу, беззвучно упавшую на мягкий ковер. На миг приоткрывглаза, Анжела лениво, поощряюще улыбнулась:

— Вот, вспоминаете… Павел Иваныч, что вы сегодня такойробкий? И не узнать. Кромсайте в лохмотья, я потом уберу…

Выругавшись про себя, он стал состригать по одной оставшиесяпуговки, сверху вниз. Ножницы оказались наточенными на совесть, то, чтопредставало взору, заставляло мысли сворачивать на избитую колею привычныхмужских рефлексов, и понемногу в руках объявилась этакая небрежная ловкость.Однако же, развлеченьица у братана… И ведь стоит, кукла, как манекен, толькоулыбается и глазами стрижет…

Старательно следя, чтобы не поцарапать гладкую кожу, двумядвижениями лезвий разделался с узенькими черными трусиками. Стряхнул с неераспахнутый халат, чуточку неуклюже притянул к себе — и то ли он ее завалил впостель, то ли она его отработанно завалила. Скорее уж второе.

Очень быстро он понял, почему в предназначенный для Анжелыконвертик Пашка сунул аж триста долларов. Юная медичка того стоила — кое о чемиз того, что с ним раскрепощенная стервочка вытворяла, и слышать не доводилось.Содрогаясь от удовольствия, он впервые подумал, что быть Пашкой очень даженеплохо. А потом умелый язычок устроил такое, что все думы напрочь отшибло.

Он понимал, что за всеми этими изощренными кувырканьямипытается забыть, выжечь из памяти Катю. Но прекрасно знал, что ничего неполучится: завтра он переступит порог и встретит ее взгляд…

Больничные стены он покинул в первой половине дня без всякойненужной торжественности.

После одиннадцати приехала Катя, вызвав в его смятенной душепрежние чувства, сравнимые то ли с солнечным ударом, то ли с ударом молнии.Слава богу, с ней не было злоязыкой «дочки», которую Петр, если откровенно,тихонько побаивался, — язычок, уже стало ясно, без костей, еще ляпнетпринародно и простодушно, что «нынешний» папенька и в том, и в этом совсем непохож на «прежнего»; никому, конечно, и в голову не придет сом-неваться, ноунего-то самого нервишки долго будут позванивать, как туго натянутые струны.

Катя выглядела то ли удрученной, то ли встревоженной. Петрне мог определить причину. Их провожали Анжела (с совершенно невинным видом) ипочтенный доктор (с видом героя медицины, совершившего то ли пересадку сердца,то ли замену головы по методу профессора Доуэля). Петр попрощался с ними безвсякой душевной теплоты, торопясь побыстрее покинуть уютное узилище. Оказалось,здесь имелась и особая лестничная площадка, для «випов». Они спустились стретьего этажа и вышли в небольшой тихий дворик, где их поджидали черная«топота» с Елагиным за штурвалом и черный «мерседес», имевший честь перемещатьпо Шантарску господина Павла Ивановича Савельева. Возле распахнутой заднейдверцы «мерса» стоял Земцов, и еще двое его мальчиков с видом настороженнойготовности торчали у третьей машины, бежевого «пассата», надежно блокировавшегопроезд под аркой.

— Это мне определили вместо… джипа, — сказалаКатя, кивнув на «Тойоту».

— Косарев быстренько расстарался, проявил инициативу.Мне же на работу пора, дел невпроворот. Отпроситься, конечно, ничего не стоит,но ты же сам настаиваешь…

Загадка, на которую Петр пока что не нашел ответа: почемуПашка, символ устоявшегося благополучия, в общем не ввергнутый в уныниеисторическим августом, прочно стоит на том, чтобы Катя работала? Ну, предположим,местечко в одном из комитетов областной администрации никак нельзя назвать никаторгой, ни просто тяжкой повинностью, и все равно… Никакой пользы дляПашкиных бизнесов в Катиной службе вроде бы не просматривается вовсе. Тогда? Небыло случая спросить — и без того информации, которую следовало прочнозапомнить, свалилось столько, что мозги плавились…

Он неловко замешкался. Вот и нечто из разряда первыхпроколов. Совершенно не проработана тема. оказавшаяся вдруг важной: как ондолжен с Катей мимолетно прощаться? Нежно чмокнуть в щечку? Или что?

Решив не бросаться в опасные и чреватые импровизации, онпопросту сказал насколько мог веселее:

— Ну, что делать, езжай трудись на благо общества…

Похоже, Катя про себя облегченно вздохнула. Улыбнулась ему исела в «Тойоту». Петр же направился к черному приземистому зверю,прославленному в анекдотах о дорожных битвах его с «Запорожцами».

Земцов, сев рядом, захлопнул дверцу. Покосившись на егомаловыразительный профиль, Петр кратенько прокрутил в уме соответствующую справку:Кирилл Степанович Земцов, бывший майор КГБ, начальник службы безопасностиПашкиной мини-империи. Хваткий, не дурак. Обращаться можно с грубоватойфамильярностью, но излишне давить на самолюбие не стоит — горд, хотя гордыню,как человек, вполне освоившийся с новыми реалиями, прячет весьма глубоко…

— Павел Иванович… — с места в карьер начал Земцовнейтральным тоном.

— Да, товарищ Андропов, — употребил Петр обычныйПашкин оборот.

— Простите, но мы не раз говорили на эту тему… Подобныевыходки рано или поздно должны были закончиться плачевно, и слава богу, что всеименно так обошлось…

— Понятно, — сказал Петр, ощущая тягостнуюнеловкость: не было на нем никакой вины, но ведь не скажешь все как есть…

— В следующий раз может и не обойтись. Павел Иванович, поймитевы, что я так не умею. Если мне платят деньги, я обязан их отрабатывать.Методики по безопасности составлялись отнюдь не дураками. Они либо исполняютсяот сих и до сих, либо не исполняются вовсе. Нет тут середины. Правда, вы упорнопытаетесь доказать обратное, а это плохо в первую очередь для вас…