– Тебя будто всю жизнь взаперти держали. Мимо нас уже две телеги проехало, но из за твоей увлеченности мы ни на одну не сели. – Люций протяжно вздохнул, держа ровный шаг.

– Неужели тебе всё кажется настолько обычным? Ты только посмотри! Я не могу припомнить эту часть леса, а значит он становится больше, поглощая всё больше и больше пространства. В конце концов, кто-то поставит тут лесопилку или, может, даже новое поселение решат организовать. Течение жизни не зависит от нас и идет по своим правилам, разве это не прекрасно. – Аурэлио то обгонял своего друга, то сильно отставал, оказывая флоре и фауне максимум возможного внимания.

Люций же только и делал, что периодически открывал карту нанося пометки о местности вдоль дорог: леса, холмы и равнины. Этими действиями он хотел хоть как-то скрасить скучный поход, предвкушая море негативных эмоций в отчем доме. Его уверенность в том, что про него все забыли, заставляла душу трепетать перед неотвратимостью встречи с родными.

– Люций, уже прошло семь лет, вдумайся в это число. Какой смысл рвать себе душу?

Люций проигнорировал этот вопрос. С малых лет было объявлено о помолвке, потому он привыкал и сроднился с той девушкой, в итоге считав ее целиком и полностью своей. Но у жизни на всё были свои планы. Старший брат Люция никогда не ладил с той, на ком был помолвлен, и она сбежала сразу, как только появился шанс. А отца Люция заботил лишь статус главного наследника и младший сын оказался неудел.

– Аурэлио, ты и сам знаешь сколько раз я проматывал в голове те события. И всё, что я чувствовал, это ущемление мой гордости, от чего злость застилала глаза.

– Ущемление гордости? Может вернее сказать гордыни? Не умеешь ты наслаждаться простыми житейскими радостями. Задумайся, мы семь лет просидели, не выходя дальше монастырского прихода, и всё о чем ты думаешь, это о поруганной чести. Я уверен, твой брат тебе такого-точно не желал, но и противится твоему отцу – дело гиблое.

Отец Люция был старшим сыном, которому досталась вся власть в семье и статус. Однако, мать Люция была его второй женой, не сравнимой по положению с первой. А первая отправилась на поклон к богине Виктории при рождении Жозефа, старшего брата Люция. Из за всех этих событий, отношения в семье были натянуты как струна. Сын которого всецело готовили принять главенство в роду и сын, который был рождён для продолжения рода второй жены. А когда Люций выбрал в лучшие друзья простолюдина, предпочитая не появляется дома, на нём окончательно был поставлен крест.

– Аурэлио, неужели тебя не терзают плохие мысли о доме?

– Ни капли. Уверен, отец открыл где нибудь ещё одну лавку, может у меня даже появились братья или сёстры. Моя мать была не так уж и стара когда мы ушли. – Он говорил об этом так непринужденно и легко. Люций всегда восхищался тому, как легко его друг относится к жизни. Наверное эта светлая теплота, исходящая от его товарища, была Люцию утешением во всех невзгодах.

Аурэлио же видел события того времени под другим углом, ведь Лина, несостоявшейся жена его друга, знала о планах своей сестры. Она довольно близко общалась с Аурэлио в те времена, и её всё таки больше заботил статус, чем чувства его друга. Но Люцию он это не говорил, иначе бы ненависть его друга распространилась еще и на неё. И самое страшное, чего опасался Аурэлио, то, что его друг возненавидит и его. В глазах Аурэлио, Люций был очень самонадеянным, вспыльчивым и нестабильным юношей. Спустя годы, от его юношеского пыла осталось только частица саркастического чувства юмора и необдуманная резкость в своих действиях.

– Мне кажется, тебе будет полезно побывать дома, твоя матушка ведь тебя сильно любила.

– Да, ты прав. Наверное, только этот факт и заставляет меня перебирать ногами.

– Вот видишь, всё таки за это время ты тоже изменился. Не из за чести, а от искренней любви к матери вернуться в отчий дом. Это куда благороднее чем, злость и жажда ненависти! – Аурэлио догнал Люция и, со звонким хлопком по плечу, обогнал друга. – Тогда вперёд!

– Ты, со своей лысиной, выглядишь старше меня, а ведёшь себя как мальчишка.

– Сохрани свою духовную юность и даже в старости будешь чист разумом и сердцем.

– Хватит цитировать священные труды, мы уже не в монастыре.

– Да, но мы теперь еще ближе к церкви. Или тебе свобода затуманила разум?

– Хлебом не корми, дай меня упрекнуть.

– А кто ж ещё займётся таким благим делом. – Диалог перешел в обычную дружескую перепалку.

Погода была благосклонна к двум бывшим монахам и даже сон на природе оказался спокойным и действенным. Через полтора дня, к вечеру, на горизонте показался частокол небольшого городка Тагарда. Это явно был тревожный признак. До их ухода в монастырь, город вообще не нуждался в оборонительных сооружениях. Мало кто мог пробиться так глубоко в королевство, да и в дне ходу находился гарнизон. Дело близилось к вечеру, небо выдавало розово оранжевый оттенок. Вокруг городка никогда не было леса, потому он казался еще больше на фоне окружавшей его равнины.

Люций достал бурдюк и парой глотков смочил горло .

– Не думал, что так сильно соскучусь по монастырской кровати. До сих пор плечи ломит ото сна на земле.

– Стареешь? – улыбнулся Аурэлио ускорив шаг.

– Ну не лысеть же, этой чести уже удостоился ты.

– Я когда нибудь тебя обрею, в качестве мести за твои издевательства.

– Жду не дождусь.

До города оставалось всего ничего, как из-за стены начал исходить громкий звон, будто кто-то долбил по кастрюле, что есть мочи. Два друга переглянулись.

– У восточной дороги гремят, примерно где лавка твоего отца. – Метко заметил Люций.

В воротах показался мужчина и стал быстро махать руками, как бы говоря о том, что путникам стоит поторопится. Думать друзья долго не стали и трусцой добежали до ворот.

– Что-то наша физическая подготовка оставляет желать лучшего. – Люций ощущал, что все эти годы в монастыре на постном пайке мышц и выносливости ему не придали. Аурэлио же уперся в колени и старался привести дыхание в норму.

– Ну да, многочасовое чтение молитв и прогулки по храмовому двору в беге никак нам не поможет. – отдышавшись выдавил Аурэлио.

– Вы кем будете? – Пузатый мужичок в стеганке не знал как обращаться с гостями, так как один был похож на аристократа, а второй на обычного путника. – Закрывайте! – прокричал он еще двум