птицы». Надо будет и с ним решать, кто главный. А сейчас не место и не время. Ведь там, между прочим, бабушка-ведьма ждёт своего спасения.

А со следующим шагом Иван увидел то, отчего стало не по себе.

Сбоку от взлётки стоял старый, раздолбанный вдрызг атмосферник местных жителей. Неизвестно, мог ли он летать, но прямо у сопла одного из двигателей в стык между плитами была забита железная труба, и к этой трубе привязана женщина. Из боковой двери челнока выглядывал, ожидая команды мужчина. И как только он команду получит, врубит движки, а жертву ритуала испепелит и развеет по взлётному полю реактивное пламя.

— Охренеть! — раздался за спиной голос Петровича, который не удержался и всё-таки спустился следом за остальными.

Пока Иван соображал, как поступить, капитан подбежал к товарищам и схватился за автомат, что держал в руках навигатор.

— Михась, дай сюда по-быстрому! Я тоже хочу быть героем!

— Ты чё⁈

— Ты глянь, какая там мадам! — прокричал Петрович и торопливым шагом пошёл к толпе, что стояла по обе стороны от того места, где будет бить пламя. Лишь безумный жрец и его жертва были посередине. — Отставить жечь ведьму! — заорал во весь голос капитан, передёрнул затвор и дал очередь вверх. По бетону с лёгким клацаньем посыпались стреляные гильзы.

— Блин, придурок, — пробасил Потёмкин, проводив взглядом капитана, и легонько толкнул навигатора в плечо, а затем протянул извлечённый из-под куртки пистолет. — Михаил, возьми на прицеп пилота этого корыта, чтоб не врубил зажигалку раньше времени.

Иван глянул на двух киборгов, подмечая, что оба поняли друг друга с полуслова. А мысль была дельная, он сам как-то до неё не додумался.

Михаил, держа оружие на изготовке для стрельбы из двух рук, и сам держась на расстоянии от толпы, быстро заскользил по дуге.

Тем временем капитан приблизился к шаману и на полном ходу врубил прикладом в скулу. Толпа зашумела, градус ярости взлетел до взрывоопасной отметки, но оружие в руках Ивана и Потёмкина, поспешивших на помощь товарищу, удержало местных от расправы над незваными гостями. Уменьшили пыл и корочки, которые княжич интуитивно задрал над головой.

— Инквизиция! — закричал он и коротко глянул на несколько выстрелов, что раздались сто стороны. Не случилось бы чего с навигаторов. Но голос Михаила и его крики: «Руки за голову», усмирили даже самых ретивых.

Иван чуть не выругался, мол, Петрович-то оказался любителем старушек, но разглядел женщину и улыбнулся.

Ей было лет сорок. Красивое лицо с лёгкими морщинками в углах тёмных глаз не портил даже небольшой кровоподтёк на скуле. Чёрные как смоль густые и длинные волосы струились по плечам. Бюст третьего размера распирал оранжевый с белыми вставками комбинезон, отчего казалось, что вот-вот лопнет молния.

А на лице была отражена смесь из неверия, что её всё же спасли, страха, что это обман или иллюзия, облегчения и отчаянной мольбы, чтоб вытащили отсюда как можно быстрее.

— Я не позволю! — заорал шаман, сплёвывая кровь, и Иван со всей силы ударил старика. И чувство совести, мол, старших бить нельзя, даже не пискнуло. Наоборот, хотелось пристрелить эту падаль, которая готова была заживо сжечь человека.

От удара даже костяшки заныли.

Оказавшись у столба с жертвой, капитан закинул автомат на плечо, достал из кармана небольшой складной ножик и принялся, беззвучно матерясь, резать упрямые верёвки, кои никак не хотели быть разрезанными. Лишь через пять минут удалось освободить женщину.

Та чуть не упала на бетон, но Петрович успел подхватить, выронив ножик под ноги.

— Можете опереться на меня, — произнёс капитан и повёл спасённую к атмосфернику.

Толпа заревела криками недовольства и подалась вперёд. У некоторых в руках показались ружья.

— Назад! — заорал Потёмкин и два раза выстрелил в железный столб из болтера. Оба кумулятивных снаряда попали в цель и оглушительно взорвались. В толпе взвизгнули женщины, и народ попятился.

— Твою мать, осторожнее! — закричал Петрович, на что киборг ответил лишь сосредоточенным, но спокойным взглядом, а затем взмахнул рукой и прорычал:

— Всё, уходим. Только не беги, княже, не то фанатики точно бросятся.

Иван последовал совету и неспешно, но сжимая до боли рукоять револьвера, пошёл к месту событий. Пришлось приложить все свои усилия, чтоб не обернуться, и только слушал тяжёлые шаги киборга, замыкавшего отступление, а вскоре и навигатор поравнялся с ними, оставив позади космических дикарей.

Княжич переживал, но всё же обошлось. Аппарель поднялась. Атмосферник загермился. Толпа не кинулась под шасси. Никто не выстрелил в спину.

Шаттл дёрнулся и начал выползать на взлётку.

Уже перед самым взлётом притормозил, и по отсеку пронёсся крик пилота:

— Твою мать! Откуда взялся этот хрен⁈

Все резко заозирались, и точно, посередине, рядом с ящиками с креветками стоял очень древний-предревний старец в белых шкурах. Белоснежная борода опускалась до самого пола, а щёлочки эскимосских глаз терялись среди многочисленных глубоких морщин.

Иван вскочил с места и выхватил револьвер.

А старец еле заметно кивнул и вдруг плавно растаял в воздухе.

— Что это было? — ошарашенно спросил Михаил.

— Да откуда я знаю⁈ — огрызнулся княжич, сделав несколько шагов вперёд и дотронувшись носком ботинка до того места, где только что был старец.

— А должен, ты же инквизитор, — вставил ехидне слово капитан, стоя рядом с устало прислонившейся к стенке женщиной.

— Думаю, это местный божок, — бросил наугад парень.

— Я взлетаю или нет⁈ — заголосил Женёк.

— Взлетай! — прокричал Иван, а сам глянул на спасённую.

Если раньше немного сомневался, нужно ли быть инквизитором, получать непонимание, злость и страх в спину, то сейчас убедился, что да, со всякой мразью, готовой приносить людей в жертву, должен кто-то бороться.

Глава 4

Настоящая ведьма и полцарства за бумагу

— Да что мне, напополам разорваться? — закричал Иван, схватившись за голову. Он прохаживался по кают-компании туда-сюда, и выражение «мечется, как лев в клетке» подходило к нему как нельзя лучше. — Что с женщиной?

— С виду хорошо, но у нас, кроме аптечки, больше ничего нет. Я диагнозы ставить не умею, — тут же отозвался капитан и продолжил, встав с кресла: — Вот только не начинай, княже! Я сам переживаю.

И Петрович посмотрел в коридор, в сторону свободной каюты, где положили женщину.

— У нас нет медотсека⁈ — тут же возмущённо заголосил Женёк, подскочив как ужаленный, если