знаю, зачем я мучаю себя: я ведь даже не могу позволить купить себе стринги в этом месте. Мне нечем оплатить накопленные медицинские счета, размером со снежный сугроб, но мне нравится смотреть. Нет ничего плохого в том, чтобы смотреть.

Покачивая шлем за ремешок, я настолько увлечена увиденным, что не замечаю, как рядом кто-то появляется, пока его тень не нависает надо мной.

— У тебя хороший вкус.

— О, Боже.

Я прижимаю руку к быстро бьющемуся сердцу. Это Йен. Я бы узнала этот запах и голос где угодно. Сегодня на его теле супергероя светло-серая футболка и джинсы, на ногах коричневые ботинки и большие часы на запястье. Каштановые волосы взъерошены, словно он только что вылез из постели. Приходится крепко сжать зубы, не поддаваясь желанию придвинуться и вдохнуть его запах.

— Что ты здесь делаешь, сталкер? — резко спрашиваю я.

Ему весело. Опять. Чёрт побери. Может, это его выражение лица на самом деле означает гнев? Или, возможно, у него всего-навсего одно выражение? Просто понятия не имею. Я, в конце концов, не эксперт по языку тела. А велосипедный курьер, и я отказываюсь называть себя наркокурьером.

— Я здесь, чтобы купить подарок. Не хочешь помочь мне выбрать? Обычно я даю чаевые консультанту, но эти деньги могут быть твоими.

Его рука уже лежит на двери, и я соглашаюсь, поддавшись влиянию.

— Сколько?

Проглатываю желчь при мысли о женщине в его жизни, для которой он выбирает бельё. Но прямо сейчас он предлагает мне две желанные вещи: время с ним и деньги. Интересно, это подарок для рыжеволосой владелицы магазина париков? Ревность страшна на вкус.

Он на мгновение заглядывает внутрь, а затем бросает взгляд на меня.

— Двадцать процентов от стоимости.

Офигеть! Двадцатью процентами от одной такой вещи я смогла бы оплачивать ужины в течение всей недели, если буду экономить. Я забываю о ревности и хватаюсь за возможность, показывая жестом, чтобы он открыл дверь.

— После тебя.

Продавец-консультант подходит к нам, прежде чем закрывается дверь. Она, вероятно, наблюдала за нами через витражное окно.

— Могу я вам помочь?

Она переводит взгляд с него на меня, затем снова на него, не зная, кого должна обслужить.

— Нет, спасибо, — обращается он к ней, посылая милую улыбку, от чего девушка делает шаг назад. Очевидно, это его главное оружие. Какой проницательный, и это мне больше всего в нем не нравится. Умный, высокомерный, к тому же участвует в преступной деятельности — все плохие качества на лицо.

— Выбери все, что ей может понравиться, — заявляет он, широко разводя руками.

Бюстгальтеры и бюстье различных оттенков висят повсюду, и все они сделаны из кружева. Замечаю пандус, ведущий в очередную секцию, и направляюсь подальше от консультантов.

— И что она любит?

— Хммм?

Его голос звучит отстраненно, и я понимаю это, потому что он пялится на мой зад. Прочищаю горло. Значит, он умный, высокомерный и вдобавок неверный. Он без тени раскаяния улыбается мне, и я мысленно отправляю его в колонку придурков наряду с Малкольмом. Неудивительно, что они вместе строят бизнес.

— Второй размер, — слегка прищуривая глаза, говорит он.

— Я спросила, что она любит, а не её размер.

— Разве тебе не нужно знать её размер?

Его бровь взлетает, отчего, и это я ненавижу, начинаю чувствовать себя глупой.

— Тебе нужна моя помощь, или хочется просто поспорить? — огрызаюсь я.

Его улыбка становится шире, если это вообще возможно, а в глазах появляется огонек. Или это может быть просто отблеск солнца, потому, что глаза не могут так мерцать и танцевать. Я прохожу дальше по магазину, тем самым уходя от солнечного света, который настолько яркий, что я начинаю все видеть иначе. Он следует за мной, очень близко, будто является моим верным лабрадором.

Если бы.

— И то и другое, — слышу его шепот позади меня.

Развернувшись к нему, вижу, как он хватает целую кучу вещей

— Я хочу красочные вещи, сексуальные вещи, а еще несколько удобных. Целый гардероб. Я собираюсь узнать ее, поэтому надеюсь, что ее зацепит что-то из купленного мной.

«Счастливая сучка».

— Каков мой лимит?

— Нет никакого лимита.

Конечно, нет. В отместку я набираю тонну белья. Просто прохожу мимо вешалок и выбираю все подряд. Ну, не все, но большую часть.

Он следует за мной и перебирает несколько комплектов. Его сильные, загорелые пальцы выглядят до смешного сексуально на хрупких атласных бантиках. Представляя эти трусики на себе, а его пальцы, скользящие по ним, я сжимаю бедра.

«Вот предатель!» — обращаюсь я к своему телу. — «Перестань заводиться от этого придурка-изменника!».

— Ты не могла бы примерить несколько вещей?

Он снова приподнимает бровь. Интересно, он эти взгляды перед зеркалом тренирует? Ведь каждый из них настолько идеален, что девушки готовы сбросить свои шортики прямо здесь и сейчас.

— Ты — мудак, ты ведь знаешь это, да?

— С чего бы?

— Потому что флиртуешь со мной, покупая нижнее бельё для другой женщины. Это определение слова «мудак». По правде говоря, если ты поищешь его в словаре, твое лицо, скорей всего, будет там.

— Я мог бы покупать белье для своей мамы, — мягко отвечает он.

«Господи, этого парня ничто не берет?»

— Тогда у вас с мамой странные отношения.

— Наверное, я сегодня Эдип вместо Бэтмена?

Тупо смотрю на него, ведь я без понятия, кто этот чертов Эдип. Никогда не слышала про этого парня. Полагаю, так лучше. Безопаснее.

Консультантка лучезарно улыбается нам.

— Вы все это берете?

В ее руках маленькие сложенные пакеты.

— Все, — отвечает незамедлительно Йен.

Как только она начинает пробивать товар, меня накрывает ужасное чувство. Цены слишком высоки, и да, я помнила об этом, когда все набирала, но теперь моя злость сходит на нет.

— Погоди. Не думаю, что ей все это понадобится, — говорю я, пытаясь убрать половину награбленного.

На мою руку ложится его, и я замираю.

— Нет. Здесь нужное количество.

Обе продавщицы и я бросаем на него изумленные взгляды. Теперь я полностью растеряна. Часть меня просто сходит с ума от того, что какая-то цыпочка получит все это, в то время как я буду чувствовать себя виноватой за свою мелочность и жалкой, потому что у меня нет никого, кто бы покупал мне нижнее белье.

— Упакуйте это, — дает он распоряжение девушке за прилавком.

Она складывает каждую часть отдельно. Другая же сотрудница приносит большую белую коробку. Каждый комплект убирается в золотистую упаковку, и вот уже они втроем обвязывают коробку лентой и засовывают в пакет.

— Что-нибудь еще? — она протягивает ему карточку и пишет на ней свое имя. — Просто