который в это время разглядывал внутренности капсулы и уже почти влез в неё ногами.

– Мы не радиоактивные, – поспешила подтвердить девочка.

Элли повернулась к Ластику и выпучила на него глаза, давая понять, что нельзя так обижать инопланетян. Ластик поменял цвет на светло-зелёный и подлетел поближе к девочке. Девочка осторожно погладила его по макушке.

– Где ваши родители? – спросила Элли.

– Умерли, – грустно вздохнула девочка. – Мы живём тут одни, неподалёку, в домике. Мы приготовили тебе праздничный ужин.

– Откуда вы меня знаете? – спросила Элли.

– Тебя все знают, – развела руками девочка. – Пойдёшь с нами?

– Но я не могу, – ответила Элли, всё так же не понимая, что происходит. – Через час мне надо будет обратно в капсулу, чтобы учёные меня вернули на Землю.

– Никто тебя там не заберёт, – ответил мальчик, пытаясь отломать что-то в капсуле. – Они уже все умерли.

Ластик уже отлетел от девочки и мягкими толчками пытался не дать мальчику сломать что-нибудь в капсуле. Мальчик раздраженно отпихивал его в сторону.

– Как умерли? – у Элли пробежали мурашки по спине.

– От старости, – ответил невозмутимо мальчик. – Уже почти 20 лет прошло.

Мальчик отвлёкся от своих дел и указал пальцем на что-то за крышкой капсулы. Элли на ватных ногах обошла капсулу и увидела небольшой монумент в виде слегка наклоненной каменной плиты. Она приблизилась поближе, чтобы разглядеть надпись в тени крышки от капсулы. Надпись гласила:

«Первому межзвёздному путешественнику – Элли Матсумото. Мы всегда тебя будем ждать.»

Элли потеряла сознание.

Corara

7. Дом

Элли очнулась от того, что кто-то старательно лил ей на лицо воду. Мальчик нашел в капусле бутылку воды и щедро поливал её под руководством Ластика. Элли привстала и села. Ей нужно было время, чтобы переварить сразу столько событий, свалившихся на неё.

– Как 20 лет? – бормотала Элли. – Я же ещё только недавно залазила в эту капсулу… и меня пристёгивали… и Этьен пожелал удачи.

– Успокойся. Не думай пока про это, – Ластик беспокойно вглядывался ей в лицо. – Давай решать проблемы по мере их поступления. Самое важное, что мы живы, и это главное. И, судя по всему, тут есть люди. Они о тебе позаботятся.

– Но как такое могло произойти? – Элли всё еще была в шоке и смотрела в одну точку.

– Могу предположить, что мы не только перепрыгнули через пространство, но и через время, – ответил Ластик.

– Да, там учёные что-то напутали и потеряли тебя, – подхватил мальчик. – В те времена учёные были совсем глупыми.

– А вы тут откуда взялись? – Элли перевела взгляд на мальчика.

– А мы тут родились, – ответил мальчик. – Меня зовут Мартин, а это моя сестра Катерина.

Элли вдруг стало стыдно за своё поведение. Она даже не спросила, как их зовут. Она с трудом поднялась на ноги и сделала пару глубоких вдохов.

– Приятно познакомиться, – ответила Элли и попыталась улыбнуться.

– Пойдём к нам? – предложил Мартин. – Покажем тебе наш домик.

– Не лучше ли вернуться в капсулу? – с надеждой спросила Элли Ластика. – Может они всё-таки смогут вернуть нас назад?

– Я бы не стал туда лезть, – ответил Ластик. – Раз нас забросило в будущее, значит в математических расчётах прыжков присутствует серьёзная фундаментальная ошибка. Через час после нашей отправки учёные, скорее всего, попытаются вернуть капсулу назад, как было оговорено. Но до этого они ещё не будут знать про ошибку. Если предположить, что это вообще даже возможно – создать гравитонное поле из прошлого в текущую точку времени – нет никаких гарантий, что нас опять не забросит куда-нибудь, например, к динозаврам.

– К динозаврам? Я могу вместо вас, если вы боитесь, – сказал Мартин и опять полез в капсулу.

– Разве мы не можем послать им сообщение? – спросила Элли. – Пускай быстренько найдут ошибку.

– К сожалению, нет. Слишком большое расстояние. Сообщение летело бы до Земли 7 тысяч лет.

– А как же эти запутанные частицы в маяке? Можно отправить сообщение азбукой Морзе! – осенило Элли.

– Квантовая запутанность так не работает. Как только ты попытаешься поменять состояние одной частицы, квантовый туннель тут же разорвётся, – остепенил её Ластик.

– А кстати, где маяк? – Элли огляделась по сторонам. – Если нет маяка, то мы точно не сможем вернуться, не так ли?

– В капсуле есть свой маяк, – ответил Ластик. – Для возврата они должны были использовать его. Другая проблема в том, что квантовая запутанность не сохраняется навечно. Учёные научились сохранять её на длительное время, но… 20 лет. Скорее всего частицы в маяке уже давно выдохлись.

– Стоп! А эти мелкопузые. Их родители же как-то сюда прибыли. Должны быть другие маяки! – от ощущения новой надежды Элли почти перешла на крик.

– Сама ты мелкопузая, – огрызнулся Мартин из капсулы, пытаясь пристегнуться. – Маяков больше нет. Террористы взорвали последний маяк в прошлый раз. Тебе повезло, что ты не появилась тогда, а то бы они тебя убили.

– Что!? – у Элли полезли глаза на лоб. – Меня убить? За что?

– В прошлый раз? Какой сейчас год? – прервал её Ластик. – Как вы считаете года?

– Сейчас 20 год, – ответил Мартин, сражаясь с застёжкой.

– Видимо у них летоисчисление идёт с момента нашего прыжка, – рассуждал Ластик, уворачиваясь от Катерины, пытающейся погладить его еще раз. – Год на Кораре длится чуть больше трёх земных. То есть 20 местных лет, это 64 земных. Когда нас отправляли, Корара была в конъюнкции с Пульсаром. Это событие происходит раз в 32 года. То есть «прошлый раз», по всей видимости, произошёл ровно 32 года назад. Видимо, ошибка в расчётах как-то связана с Пульсаром. После нашей отправки учёные нашли ошибку, исправили её и успешно отправили сюда людей. Но почему тогда мы не появились здесь 32 года назад, а только сейчас?

Элли опять стало плохо. 20 лет ещё куда не шло, но 64!? Она пропала на 64 года!

– Да, учёные опять что-то напутали, – подтвердил Мартин. – Тебя ждали в прошлый раз, но ты не появилась.

– Если Корара сейчас в конъюнкции, они могут попытаться опять отправить нейтрино, – Элли опять с надеждой огляделась по сторонам, ожидая, что вот-вот из ниоткуда появиться капсула со спасателями.

– Не могут, – разуверил её Мартин. – Мы здесь застряли навсегда.

– Почему навсегда? – спросила Элли в ужасе.

– Я не знаю, – ответил