— Ты голодна? — поинтересовался Саид.

— Нет, — тихо ответила я, чувствуя, что не смогу проглотить ни кусочка.

— Тебе нужно есть, — мягко, но настойчиво произнес он. — Иначе не поправишься.

— Ты даже не подозреваешь, насколько я живучая, — грустно усмехнулась я.

Он взял меня за руку и принялся осторожно снимать бинты.

— Удивительно! — сказал он. — Раны почти зажили.

— Я говорила тебе, что сильная, — проворчала я, быстрыми движениями разматывая бинты с другой руки. — Это только кажется, что я маленькая и беззащитная.

— Пожалуй, ты права, — согласился он, помогая избавиться от белых длинных лент.

— Что за рисунок у тебя на коже? — он смотрел на светлые причудливые узоры, оставшиеся после укусов непенов. — Это татуировки?

— Нет, Саид, — я смотрела ему прямо в глаза. — Это шрамы.

— От чего? — он не смог скрыть любопытства. — Извини. Если не хочешь, то можешь не говорить об этом.

— Такие шрамы бывают после укусов непенов, — медленно произнесла я, глядя ему прямо в глаза. — Когда они заживают, на коже остается такой рисунок.

— Шутишь? — он засмеялся, но тут же осекся, глядя на меня.

— Нет. Не шучу.

— Как это возможно? — прошептал он. — Как ты выжила?

— Случайно. Так получилось.

— Тебе повезло, — у него был ошеломленный вид. — Неужели есть какая-то вакцина?

— Нет, Саид. — Я отвела взгляд. — Вакцины нет. Поверь, твою жену было невозможно спасти. Ты не смог бы ей помочь.

Он вздохнул и отвел взгляд.

В тот день я вышла на улицу. Саид помог мне, придерживая, чтобы я не упала, и усадил на теплое каменное крыльцо. Мне удалось закрыть свой разум от непенов, но я не была уверена до конца, что они не выследят меня.

Вечерело. Солнце почти спряталось за горизонт, проснулся легкий теплый ветер, который шевелили песок и гонял по пустыне пучки засохшей травы.

Я полной грудью вдохнула сухой, пахнущий пылью воздух и блаженно зажмурила глаза. Жизнь стоит того, чтобы за нее бороться. Эта мысль вдруг болезненно ужалила в сердце. Рик даже не знает, где я и что со мной случилось. Я могла уже несколько раз умереть.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Саид.

— Нормально, учитывая все, что со мной приключилось.

— Тебе нужно в больницу, — задумчиво произнес он. — Проверить, все ли в порядке с твоим ребенком.

— Нет, я не поеду, — я покачала головой. — Мне нельзя. Я же говорила, что меня разыскивают.

— Я слышал. Но подумал, что это просто бессознательный бред. Ты была в ужасном состоянии.

— Я хорошо себя чувствую, — тихо сказала я. — Мой ребенок жив, я это знаю.

— Расскажи, что произошло с тобой? Как ты оказалась среди песков, раненая и еле живая от голода?

В это время в доме раздался крик.

— Я сейчас вернусь, — он поднялся со ступени и быстро вошел в дверь.

Крик прекратился, из дома слышны были голоса Саида и Абу.

— Что случилось? — поинтересовалась я, когда он вернулся.

— Ничего страшного. Абу упал.

— Не ушибся? — забеспокоилась я, помня, что он не может ходить.

— Нет. Все нормально.

— Что с ним случилось? — спросила я.

— Упал с дерева. Пару лет назад.

Саид отвел взгляд, но я успела заметить, сколько в нем было боли.

— Его нельзя вылечить?

Он лишь покачал головой.

Глава 11

Ночью мне не спалось. Разные мысли лезли в голову, будоражили сознание, не давали погрузиться во тьму.

Неужели в этом мире нет ни одного счастливого человека? Неужели нельзя прожить свою жизнь без боли и потерь? Для чего мы приходим сюда? Почему люди обречены на страдания?

Жизнь стоит того, чтобы за нее бороться. Я горько усмехнулась. Эти слова высекли буквы на сердце каленым железом. Бороться? Разве она действительно того стоит? С кем бороться? Ради чего? Чтобы просто продолжить свое унылое и наполненное болью существование? В этом нет никакого смысла.

За стеной послышался голос Абу, похоже, он разговаривал во сне. Я медленно поднялась с кровати, и, держась за стену, неуклюже направилась в его комнату. Появилось чувство, что меня ведет туда не разум, а животный инстинкт.

Я тихо открыла дверь и бесшумно подошла к его кровати, надеясь, что он не проснется и не испугается. Он спал, что-то бормоча себе под нос. Возможно, разговаривал с кем-то во сне, возможно, рассказывал что-то одному ему ведомое.

Я села на пол рядом с кроватью, и осторожно положила ладонь на его руку.

Как же так, — думала я. — Он уже никогда не сможет ходить. За что это ему? Он ведь еще ребенок. Неужели жизнь несправедлива настолько, что отнимает у людей все без остатка?

На краткий миг мне показалось, что я почувствовала то, что ежедневно чувствует Саид, глядя на сына в инвалидном кресле. Жалость, любовь, желание помочь, отчаяние, страх.

Слезы покатились по щекам. Это неправильно. Так не должно быть.

Неожиданно мои ладони засветились во тьме, золотые искры срывались с поверхности кожи и устремлялись в руку Абу. Все происходило так же, как в ту ночь, когда чуть не умер Рик после нападения непена. Все повторяется.

Неожиданно Абу вздрогнул, открыл глаза и увидел меня, сидящую радом с его кроватью.

— Отец! — закричал он, что было сил. — Отец!

Я успела заметить, как в комнату вбежал взъерошенный Саид, потом мир вокруг начал медленно тускнеть, и, наконец, совсем померк.

Я открыла глаза. Знакомая комната, низкий потолок, выцветший ковер на стене. Солнце было уже на закате и светило в окно маленькой комнаты, окрашивая беленые стены в теплый желтый цвет. Тишина звенела в ушах. Я с трудом поднялась с кровати и, пошатываясь, вышла на улицу.

То, что я увидела, заставило улыбнуться и вздохнуть с облегчением. Саид водил сына возле крыльца дома, придерживая его под руку и помогая не оступиться и не упасть.

Шаги Абу были неуверенными и нетвердыми, но он ходил. Я села на ступеньку и прислонилась спиной к теплой стене. Они не замечали меня, увлеченные своим занятием. Я видела их улыбающиеся лица, глаза, в которых снова появилась надежда.

Неожиданно Абу бросил взгляд в мою сторону и что-то тихо сказал. Они медленно подошли, и мальчик осторожно наклонился и обнял меня.

— Спасибо! — прошептал он мне в ухо.

Я потрепала рукой его черные волосы и улыбнулась.

— Сейчас вернусь, — Саид помог сыну подняться по ступеням и вошел с ним в дом.

Я лишь тихо вздохнула. Похоже, в этот раз мне не избежать объяснений. Придется рассказать ему все. О том, как я попала в эту страну, о непенах, и о моей роли во всей