самого донышка. Разум словно отключился, и оторваться от глаз Чтеца Йед уже не смог. Ему казалось, что они блистают, как две яркие звезды с неба, лучатся колдовской синевой. И только о ней он мог думать, только в ней видел смысл всей жизни.

Вот уже не человек перед ним со звёздными глазами, а сами звёзды. И не две, мириады звёзд… всё звёздное небо взирает на Йеда! Каждая звезда – чей-то взгляд, луч, что не знает препятствий, пронзает тело насквозь, достигает потаённых уголков души. Нигде не скрыться от звёздных взглядов-стрел…

Не осталось вокруг никакой деревни, гор, капитана Тарбиса, старосты, солдат, обезображенных чумой тел. Только сверкающее небо над головой и бескрайний простор вокруг. А небесные стрелы-лучи продолжали пронзать тело, мысли, жечь трепещущую душу.

Тут Йед испугался. Испугался, что сам исчезнет, растворится под живым взором звёздных небес. И страх его тотчас отрезвил, вырвал из транса, помог скинуть колдовской морок. Он сорвался с места и бросился прочь, палимый колючим звёздным светом.

Да разве убежишь от неба? Сколько ни беги, а оно вечно над головой. Нигде не спрятаться, не укрыться, всегда останешься на самом виду. И под ногами… что это? Поле ли? Уже нет, какая-то вода… зеркальная гладь под ногами. Небесные россыпи отражаются и в ней, смотрят на Йеда из-под ног.

Почему он не тонет, почему бежит по водной глади, как посуху? Почему она остаётся невозмутима, как зеркало, только от ног расходятся сверкающие круги? Нет ответа, молчат звёзды. Смотрят, насмешливо подмигивают, переливаются немыслимыми цветами, каких не увидишь больше нигде.

Вот и круги на воде померкли, и зеркальной воды уже нет. Только Йед остался и звёзды кругом. Сверху – звёзды, снизу – звёзды. Слева и справа, впереди и позади – тоже они. Нет в мире ничего более. Звёзды и чернота.

А есть ли он сам в этой сверкающей вселенной? И был ли? Быть может, он тоже одна из бесчисленных звёзд?

Да, наверное так… Он – такая же искорка из мириада. Кажется, всегда и был звездой, всю вечность. А тот прежний мир с Танией, деревней, пещерами, чумой – какой-то странный кошмар, морок, чьи путы он только что скинул.

– Приветствую, братья и сёстры! – крикнул Йед в сверкающую бесконечность. – Я вернулся!

Ничего не отвечают звёзды. Молчат и смотрят. Смеются звонким мерцанием.

Но и у звёзд есть дар речи.

– Покажи, покажи нам, что ты видел… Покажи, что было в деревне.

– В деревне? – удивился Йед. – Ах да, тот сон… Странный сон. И страшный.

– Покажи, покажи нам, – настойчиво щекочут звёздные лучики.

– Хорошо, – отвечал им Йед. – Я покажу вам мой кошмар…

И начал вспоминать.

* * *

– За сим… я благословляю вас, – прохрипел низкий голос.

Йед и Тания стояли перед умирающим отцом. Здоровье кузнеца – что закалённая сталь, но и она растает под жаром огня. К тому времени чумной огонь уже поглотил почти всех, включая и матушку.

Брат с сестрой не знали, почему чума до сих пор не тронула их двоих.

– Уходите из деревни… – хрипел отец. – Не ждите помощи. Не трогайте умерших, не хороните. Спасайтесь. Выживите всеми средствами, ибо в… время на исходе… И самое… самое главное… что бы ни…

Слова прервал трескучий кашель.

– Что бы ни случилось… вы должны оставаться настоящими. Это важнее всего…

Он с трудом протянул закаменелую руку к Тании. Остекленевшие глаза его почти не видели. А быть может, напротив, им открывался совсем другой мир.

– Звёзды… – прошептал он сквозь забытьё. – Я вижу их! Звёзды во тьме…

И рука его упала. Так Йед и Тания остались одни.

Теперь же они собирали свои нехитрые пожитки в дорогу. Случившееся было сродни концу света: их родной мир в одночасье, без предупреждения, рухнул и сгорел дотла, оставив лишь пепел и пыль – как напоминание о том, что у них когда-то было. Неведомый судья вынес жестокий приговор, который нельзя было обжаловать. Единственное, что теперь осталось у них от прошлого – это память. Всё, что они могли с этим прошлым делать, – перебирать его по событиям, перетасовывать, чтобы понять, как такое произошло.

– Думаешь, можно было спасти хоть кого-то? – произнесла Тания. – Хотя бы отца. Он долго держался, может, если бы мы ночью отправились в город за помощью, то успели бы…

– А вернувшись, застали бы тут кладбище, как сейчас. Ты видела, как стремительно всё случилось. Только отец умер бы один, без нас… И как мы могли ночью догадаться, что начинается такое? Отца просто лихорадило немного, мало ли от чего. А когда всё стало ясно… Поздно было.

Помолчав, Тания всё же спросила:

– Думаешь это всё случилось из-за той пещеры с чёрной дверью? Эта чума оттуда?

– Не иначе. Землетрясение выпустило на свободу древнее проклятье.

– Тогда не нужно было мне туда лезть. Чёрная дверь осталась бы закрыта… Отец пытался меня остановить, но мне очень хотелось узнать…

– Не вини себя. Отец ошибался, это ведь не ты открыла ту дверь. Он стоял сзади и толком не понял ничего, а я всё видел. Ты даже не трогала ту серебряную пластину. Она сработала сама…

Тания серьёзно на него посмотрела.

– Нет, Йед, это ты ничего не понял. До той пластины и не нужно было дотрагиваться руками. Она как-то иначе работает, от одной мысли. Она мне откликнулась… Вернее, дверь открылась по моему приказу, а в голове у меня вспыхнуло что-то непонятное. Это наверное ответ был, что приказ исполнен.

Йед поначалу не хотел воспринимать заявление сестры всерьёз. Однако колдовство, основанное на силе мысли, не было такой уж невидалью. Им владели все кровные служители Шамины, потому их и называли Чтецами – благодаря способности читать мысли людей. Они с Танией не могли, конечно, владеть подобной силой, но если та пластина на стене сама несла её частицу?

В конце концов, должна же быть причина, почему дверь Титанов вдруг сама по себе рассеялась? Она выдержала неизвестно сколько столетий под землёй, ужасное землетрясение, наверняка не одно, но открылась почему-то сама, лишь только Тания приблизилась к роковой пластине…

Только теперь Йед осознал, что всё это значило. Он изменился в лице.

– Что?! Так это именно ты открыла чёрную дверь?! Зачем?!

Тания лишь виновато опустила голову.

– Прости… Я толком не понимала, что делаю. Просто сказала что-то той пластине, а она сработала. Если бы я знала, что это значит «открой дверь», я не стала бы…

Йеда такой ответ только пуще разъярил. Погибла вся деревня, сотня человек, с которыми они выросли.