Внутри капитан зажёг факел, осветив пещеру багровым огнём. Свет сразу же выхватил тёмный тоннель, уходящий далеко вглубь горы, и скелет, стерегущий вход. Маэл взял факел у капитана и осторожно наклонился к скелету. Нижняя его половина располагалась по-прежнему внутри тоннеля, а верхняя вывалилась в пещеру, когда Тания открыла чёрную дверь.

Служитель Маэл посветил факелом на ту часть скелета, что лежала в тоннеле.

– Посмотрите внимательно, капитан.

Тот осторожно наклонился, и увидел на полу, вокруг скелета, нечто похожее то ли на каменную стружку, то ли на глиняные черепки.

– Это же каменная чума! – в изумлении вскрикнул Тарбис – Та каменная корка на их телах! От тела остались только кости, а корка осыпалась черепками!

– Совершенно верно. Кузнецу, отцу того несчастного юноши не следовало притрагиваться к этим костям. И вам не следует.

Капитан тут же отпрянул от скелета и шарахнулся так, будто столкнулся лоб в лоб с прокажённым.

Маэл подошёл к пластине справа от тоннеля. Он провёл рукавом перед пластиной, прикрыв на миг глаза. В пещере раздался негромкий звук, похожий на удар гонга. Пластина засветилась бледно-серебристым сиянием, а вход в тоннель немедленно затянуло чернотой. Скелет на полу обиженно хрустнул – чёрная дверь разрезала его пополам.

Маэл проделал это с такой привычностью, будто каждый день, встав поутру, только и делал, что открывал и закрывал чёрные двери Старого мира.

Капитан же о чём-то призадумался.

– Но почему чума не тронула того юнца? – спросил он. – И сестру его вроде бы тоже?

– А на этот вопрос, сэр Тарбис, я не смогу дать ответ, – произнёс Маэл не менее задумчиво. – Не уверен, что и Синод сможет. Одно ясно, есть что-то особенное в этой парочке. Вот почему нельзя терять их из виду. То, что здесь произошло, предвещает нам опасные времена… И я предчувствую, что Йед и Тания ещё сыграют в грядущих событиях важную роль. Интуиция редко меня обманывает.

Тарбис выдвинулся корпусом вперёд.

– Юнец не уйдёт, ваша милость! Мои люди в деревне сейчас же возьмут его под стражу, закуют в цепи, а завтра отконвоируют в городскую темницу!

Но Маэл возмущённо нахмурился. Ретивость капитана его только рассердила.

– Под стражей или в цепях мы держим лишь преступников, пленных, а также диких зверей. Так почему вы хотите заковать этого мальчика? Дикий ли он хищник, был ли пленён в битве с врагом, иль уличён в преступлениях?!

– Но как же быть, ваша милость… Ведь по своей воле он с нами не пойдёт. Он же вон как привязан к сестре. Сейчас дожидается её у деревни, а скоро пойдёт в лес разыскивать, с нами или без нас… И нам придётся либо отпустить его, либо удерживать силой. А если девчонку в лесу сожрали дикие звери? Он её не найдёт, а к нам, вероятно, и не вернётся.

– Это правда, без сестры он со мной не пойдёт… Что же, если девочка не найдётся, то у нас есть и другой путь.

– Какой же? – спросил капитан.

Губы Чтеца тронула таинственная улыбка, и он отвернулся к чёрной двери. Задумчиво потянувшись к бархатистой пелене, осторожно тронув её пальцами.

Та немедля покрылась серебристой рябью, которая вначале разбежалась в стороны, а затем послушно отразилась от краёв обратно к центру. И снова разбежалась обратно.

– Помните, капитан, о чём поётся в легендах о Старом мире? – молвил Маэл, не отрывая взгляда от черноты. – Помните, что сгубило древних Титанов? Их желания. Титаны умели черпать из собственных желаний великую силу. Силу богов. Но она обернулась в итоге против них, потому что единственное, что ей подвластно не было – сам её источник. Усиленные божественной мощью, дурные желания извратили природу Титанов. Так прежние боги Старого мира, светлые и благородные, сделались его демонами. Породили они чудовищ, что заполонили весь Старый мир… Величайшим из них стало ненасытное Чёрное чудовище, что грозило пожрать всё сущее. И постигло Старый мир великое крушение… Одна лишь Шамина не поддалась скверне, ибо черпала силу из разума, а не желаний. На осколках погибшего мира Титанов Богиня создала Новый мир и населила его людьми. Она даровала вам самое главное: Порядок, Закон и Послушание. Но увы… люди унаследовали и чёрное проклятье древности… Проклятье Титанов. Слишком часто желания затмевают ваш разум, и потому вы не ведаете, что для вас настоящее благо. Не знаете, чего вам следует хотеть. А посему, третья задача Синода, ради которой мы служим Святой Владычице – направлять желания людей. Наиглавнейшая из всех задач, ибо от неё зависит судьба Нового мира. Нельзя позволить, чтобы проклятая сила желаний когда-нибудь овладела людьми, и уничтожила их, как прежде Титанов. Нельзя допустить, чтобы Новый мир рухнул, как рухнул Старый мир. Вот какова моя главная задача, как Посланника Синода!

Маэл оторвался от созерцания бездонной черноты и резко развернулся к Тарбису. Так неожиданно, что тот едва не вздрогнул, если б не военная выдержка.

– Так вот, капитан: этот юноша Йед тоже не знает, чего должен желать! Его душа в смятении, он не видит последствий своих поступков. Он недальновиден, как и все люди. Но то совсем не его вина, потому не нужно заковывать его в кандалы. Моя задача – исправить его желания. Сделать так, чтобы он начал хотеть правильных вещей.

– И что… Что вы намерены с ним сделать? – осторожно спросил капитан.

Он уже начал смутно догадываться, куда клонит Маэл.

– Если сестра его так и не найдётся, то я освобожу его память от воспоминаний о ней. Она больше не станет удерживать его и тянуть назад. Так я спасу его от самого себя. От множества тех бед, к которым могут привести необдуманные желания.

Эти слова Чтец произнёс своим обычным доброжелательным голосом, как будто готовился совершить величайшее на свете благодеяние.

– До этих страшных событий юноша желал поступить в королевскую гвардию, – продолжал он. – Такое желание похвально… Это верное желание. Пожалуй, я предложу ему свою протекцию в этом деле… в рамках разумного, конечно. И тогда он примкнёт к нам совершенно добровольно, по собственному выбору. Это будет намного милосердней оков и тюрем. Вы согласны, капитан?

– Да, пожалуй… – кивнул капитан. – Ваша милость мудры, как всегда.

Но в душе он серьёзно сомневался, действительно ли это более милосердно? Он вдруг вспомнил о собственном брате, что сражался сейчас с еретиками, далеко на востоке.

На месте Йеда капитан Тарбис точно предпочёл бы быть закованным в кандалы, чем лишиться памяти о единственном близком человеке, что у него остался. То, что хотел