Гюльбахар, забыв про птицу и вино, долго смотрела на него.

— А я дважды вдова, — вдруг сказала она.

— И эмир не побоялся? — ляпнул Хенрик и тут же зажмурился и пожелал своему языку отсохнуть. — Прости, ради Бога!

Но Гюльбахар, к его удивлению, громко и весело расхохоталась. Она отодвинула столик с ужином, подобралась к Хенрику, легла поперек его ног и потянулась, словно сытая довольная кошка.

— А ты не боишься? — со смехом спросила она.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Не помню сам, как я вошел туда,

Настолько сон меня опутал ложью,

Когда я сбился с верного следа.

Данте Алигьери «Божественная комедия»

Глава 1

Королевский дворец, Илеханд

— А вот и герцогиня Лючия. Прошу любить и жаловать. Девушка впервые покинула родину, поэтому будьте с ней внимательны и деликатны. Все понятно? — обер-фрейлина повысила голос. — И чтобы я не слышала о склоках и жалобах. Я лично буду докладывать ее величеству, как у вас идут дела.

— Мы позаботимся о герцогине, — закивали фрейлины. — Как вы могли подумать, что мы обидим кузину нашего принца? Идите к нам, дорогая.

— Уже вашего принца? — фыркнула обер-фрейлина. — Принц Джордано — гость ее величества и будущий жених кронпринцессы Вильгельмины. Извольте зарубить это на своих длинных носах, дамы.

Фрейлины, приняв в свой кружок новоприбывшую, не обратили никакого внимания на последние слова.

— Какое у вас роскошное платье.

— Вы пробудете здесь до отъезда принца?

— Расскажите нам о вашем кузене.

— А вы на него очень похожи!

— Нам так интересно!

— А ваш наследник престола такой же симпатичный, как принц Джордано?

Иностранная герцогиня растерялась под натиском вопросов и умоляюще посмотрела на обер-фрейлину. Та сочувственно пожала плечами, ободряюще подмигнула и вышла, оставив гостью на растерзание местному курятнику. Герцогиня Лючия обреченно вздохнула и застенчиво прикрылась веером.

— Принц Джордано очень любит собак, — произнесла она не слишком приятным гнусавым голосом. — Я слышала, что ваша принцесса тоже.

Поздно вечером, когда дворец готовился ко сну, в покои тусарского принца Джордано зашла его кузина. Она с трудом и неуклюже плюхнулась в кресло, поморщившись, сбросила с ног туфли и со стоном вытянула ноги. Веер полетел в сторону вместе с париком.

— Ну, как дела, Лючано? — поинтересовался принц, устраиваясь на краешке стола.

— Я, должно быть, сошел с ума, что согласился на такое. Это же просто невыносимо. Ты бы видел всех этих женщин! — ответил переодетый кузен хорошо поставленным низким голосом. — Этот проклятый корсет, в нем невозможно нормально дышать и сидеть. Мои бедные ноги. И я скоро сорву горло.

— Никто ничего не заподозрил? — взволнованно спросил принц, не обратив внимания на жалобы кузена.

— Пока нет, но это вопрос времени. Кто-нибудь обязательно догадается. Хотя бы та же обер-фрейлина Матильда.

— Так ты разговаривай поменьше, а слушай больше. Особенно про принцессу.

— Они не принцессу обсуждают, а тебя, — рассмеялся Лючано. — И не обещай я тебе свою помощь, фрейлины узнали бы много всего интересного.

Принц Джордано замер, а потом, поняв, что кузен шутит, тоже рассмеялся.

— Король Лоренцо нас убьет, когда узнает, — сказал герцог. — А мой отец замучает меня нравоучениями.

— Герцог Леонардо точно не узнает. А мой отец хочет, чтобы я женился, — отмахнулся принц. — И я как раз этим и занимаюсь.

— Говорят, что наследница престола плохо обращается со своими женихами, — хмыкнул герцог. — Не боишься?

— Она очень красивая, — вздохнул принц Джордано.

— Надеюсь, ты не пожалеешь. А то получится, что я зря мучаюсь. — Герцог принялся расплетать тугую косу темно-каштановых волос. — От этого парика у меня голова отваливается. Проще уложить собственные волосы.

— И кто тебе будет их укладывать, Лючано? Я? — в ужасе поинтересовался принц.

Кузен кисло на него посмотрел.

— Помоги мне хотя бы расшнуровать этот жуткий корсет.

— Для начала подружись с самой усердной сплетницей, вхожей в комнаты принцессы, — сказал принц, вскочив со стола и принимаясь за платье кузена. — Если ей интересно про меня, расскажи что-нибудь неважное. — Он закончил свое занятие, упал в кресло, свесив голову вниз, а ноги положив на спинку.

— Я попробую, — глубоко и с наслаждением вздохнул Лючано. — Главное, чтобы из наших никто не проболтался, что у тебя не кузина, а кузен. Если нас выставят в Тусар, я к королю не поеду. Будешь один отдуваться.

— Отец зачем-то прислал нового посла, — задумчиво покусал губу принц. — Не понимаю, чем его старый не устроил.

— Да? И кого же? — Лючано аккуратно массировал кожу головы пальцами, блаженно прикрыв глаза.

— Граф Марио Риччи вроде, — неуверенно сказал принц, переворачиваясь и садясь в кресле уже приличествующим его сану образом.

— Риччи… Риччи. — Герцог поднял глаза к потолку. — Не помню. О, а это не бывшие владельцы тех больших конюшен?

— Точно. Их род разорился, — кивнул принц. — Но зачем отцу сдался этот граф?

Герцог Лючано поднял с пола парик и задумчиво покрутил его на руке.

— Мало ли, какие таланты у этого графа. У принцессы-то скверная репутация. Да и фрейлины от тебя в нездоровом восторге. Вдруг помощь потребуется.

— Я предпочитаю твою помощь, — возразил принц.

— Тогда предлагаю выпить за успешное осуществление нашего заговора. — Герцог подкинул парик под потолок. — Доставай вино, Джордано. Я требую компенсации за свои сегодняшние и будущие страдания.

— У нас все получится, Лючано, — принц радостно бросился за бокалами. — Где наша не пропадала? Вот женюсь и найду тебе невесту.

Шестая Башня, герцогство Морская Длань, Илеханд

Больше, чем Малый совет, Магистр Дитер ненавидел только лекции, которые обязаны были читать юным адептам, взыскующим знания, все дипломированные маги, постоянно проживающие в Башне. И от той, и от другой повинности отвертеться было невозможно. Ибо, во-первых, это были древние традиции, во-вторых, фундаментальные основы, а в-третьих, жизненная необходимость. Пустые пафосные фразы — это третье, что Дитер терпеть не мог. В отличие от старого Магистра Андреаса, которого хлебом не корми, дай выступить на совете со всеми этими глубокомысленными переливаниями из пустого в порожнее.

По мнению Дитера, фундаментальные основы давно пора было реорганизовать. Громоздкая архаичная система обучения магов молила о перестройке. Так же, как и никому не нужная демократия Малого совета, управляющего внутренними делами Башни. Но, увы, времени у молодого Магистра на это не было и вовсе. Он и так последние месяцы спал через сутки. Потом, все потом. О, потом у него будет полно времени! А сейчас, скрепя сердце, приходилось тащиться с проклятых лекций на проклятый совет, теряя драгоценные минуты и бесценные часы.

Привычно сохраняя на лице выражение вежливой заинтересованности человека, облеченного полнотой власти,