Порыв холодного ветра заставил ее поежиться. Она выскочила из дома без жакета, решив, что свитера из ангоры вполне достаточно, чтобы пробежать какой-то десяток метров. И вот теперь мерзла под дверью, за которой стояла мертвая тишина. Фрэнси постучала погромче.

Ной открыл дверь, и Фрэнси невольно попятилась, вцепившись в коробку, словно в спасательный круг. На нем не было рубашки. И мышцы на загорелой груди красноречиво свидетельствовали о постоянных тренировках. Каштановые волосы курчавились на груди, и узкая темная полоска уходила под расстегнутый ремень на брюках. Она заставила себя перевести взгляд на его лицо. Ной Гордон склонил голову набок, в его глазах прыгали веселые чертики. Он буквально наслаждался ее смущением. Она еще попятилась назад.

— Я зайду позже. Извините, что помешала.

Он как ни в чем не бывало описал рукой церемонный круг:

— Входите, пожалуйста. Вы ничуть мне не помешали. Я просто переодевался для разминки. Но это подождет.

Ее взгляд снова метнулся к расстегнутому ремню.

— Да входите же. Я только наброшу рубашку, и мы поговорим.

«Поговорим»! Ради этого она и пришла сюда. Она робко вошла в гостиную и протянула ему коробку.

— Мама решила подсластить вам новоселье…

Он приподнял крышку. Пирожные венчали конусы белого крема, щедро усыпанные фисташками и шоколадными чипсами. По-детски макнув палец в крем, он облизал его.

— Восхитительно! Как они называются?

— Канноли.

Он улыбнулся. Затем внимательно посмотрел на Фрэнси:

— Но вы ведь пришли не только из-за этого?

«Догадливый, дьявол, — подумала Фрэнси. — Вот Брент никогда не мог читать ее как открытую книгу. А этот Ной…» Это ее раздражало, и она разнервничалась еще больше. Еще бы, они с Ноем одни в небольшой комнате, а у него голый торс… Она отводила взгляд, чтобы не пялиться на него. На глаза попались гири.

— Вы их таскаете за собой, куда бы ни поехали?

— Даже тренажер лыжники складывают, и он помещается в любой багажник, а уж для гирь и подавно не требуется много места.

— Вам удобно здесь? У вас есть все необходимое?

Его глаза вспыхнули. Идиотский вопрос. Но и его реакция очень странная. Между ней и этим Ноем так и проскакивают какие-то дьявольские искры. Интересно, о чем он думает?

Но ответил он совершенно буднично и, как всегда, очень вежливо:

— Великолепная квартира. Гораздо уютнее, чем номер в мотеле. Здесь чувствуешь себя почти… как дома.

И снова в его голосе прозвучала грусть, так что хотелось протянуть руку и погладить его. Она попыталась увидеть комнату его глазами. Мама сама сшила портьеры, покрывало и съемный чехол на кресло: персиковые цветы на синем фоне. Софа и кресло занимали большую часть комнаты. На паркетном полу лежал сплетенный из синих и коричневых косичек ковер, очень домашний. Фрэнси приложила руку к вышивкам, висевшим на стене вместо картин, — пейзажики по мотивам времен года. Она отдыхала за вышивкой — прекрасный способ расслабиться. Сидишь себе и ни о чем не думаешь, а руки сами делают свое дело. Встанешь потом с кресла — а стресса как не бывало.

На кухне стол из светлого дерева, как и шкафчики; с ними прекрасно гармонировали занавески цвета кофе с молоком с синими разводами. От приоткрытой форточки занавески слегка колыхались, делая всю обстановку еще радостнее и уютнее, создавая хороший настрой.

— Я рада, что вам здесь понравилось. Иногда зимой, правда, бывает холодновато.

— Ваша мама принесла еще одно одеяло.

Фрэнси подозревала, что он не жаловал пижам, предпочитая спать нагишом. Это невыносимо — все время пялиться на его голую грудь. Еще и пальцы дернулись сами по себе — неужто к этим шелковистым завиткам? Господи! И что это с ней?

Она кивнула на коробку с пирожными, засунув непослушные руки в карманы джинсов.

— Если не собираетесь есть мамино угощение сейчас, то лучше сразу сунуть в холодильник.

Он так и сделал. Холодильник поражал пустотой.

— Завтра же закуплю продукты. Где у вас ближайший магазин? — извиняющимся тоном спросил Ной.

Фрэнси объяснила.

— Неужели вы сами готовите? — удивилась она.

Он улыбнулся.

— Мне уже тридцать шесть. Как иначе мне удалось бы выжить?

— Наверное, благодаря хот-догам?

Он рассмеялся.

— Ваши братья прекрасно справляются с разными блюдами. Чем я хуже их?

— Вы не похожи на человека, который стоит у плиты.

Лицо его стало суровым.

— Ребенком я был часто предоставлен самому себе. Вопрос стоял остро: либо научиться готовить, либо голодать.

— И не было ни брата, ни сестры?.. Никаких родственников?

— Ни единого.

У нее от сочувствия екнуло сердце. Для нее семья — это поддержка, понимание, любовь, она не представляла себя без своих близких.

— Извините. Я не хотела бередить…

Зазвонил телефон. Фрэнси вздрогнула. Ной облегченно перевел дух.

— Я оставил этот номер у себя в офисе.

— Но ведь уже поздно, да и воскресенье сегодня…

Он пожал плечами и снял трубку.

— Мне звонят только по делу и тогда, когда я действительно нужен.

Слушая своего менеджера, он не сводил глаз с Фрэнси, а та углубилась в изучение лыжного тренажера. Что-то тревожит ее. А это не давало покоя и ему. Колдовские шоколадные глаза так невинно округлились, когда она увидела его без рубашки, что это польстило бы кому угодно. Ясно, обычное мужское тщеславие, а вот надо же — приятно. Но уже вскоре им овладели совсем другие мысли и чувства. Страстная натура Фрэнси излучала мощные флюиды. Они лишь слегка коснулись его, когда речь зашла о катке. Но когда ее глаза остановились на его расстегнутом ремне, он прочел в ее взгляде такое…

Мужчина и женщина. Их властно влекло друг к другу. Это так просто. И так сложно. Он вздохнул и вновь сказал себе: «Оставь Фрэнси в покое. Она заслуживает большего, чем ты можешь дать ей». Ее вопросы и его ответы о семье лишний раз показали, насколько они разные. Два абсолютно несхожих мира.

Когда он повесил трубку, Фрэнси сказала:

— А вот я никогда не звонила вам после работы.

— Кажется, вы вообще предпочитали не звонить, иначе знали бы, что Крэг вышел из компании.

Она приподняла пятифунтовую гирю и несколько раз отжала ее.

— Я стараюсь решать проблемы своими силами.

— Крэг говорил мне об этом.

— С ним правда все в порядке?

— Да. Он снова вернулся в аудиторскую фирму.

— Аудиторскую?