— Этой ночью мы едва не ввязались в серьезное побоище. Поменьшей мере две дюжины азиатов были готовы на все, лишь бы захватитьстатуэтку. Не припоминаю другого такого случая в уголовной истории Англии,подобные сцены характерны скорее для американских банд. Какова же должна бытьподлинная стоимость вещи, если вокруг нее кипят такие страсти?

— А может быть, Золотая Птица — предмет поклонениякакой-нибудь религиозной секты? — без особой уверенности предположил я.

Холмс покачал головой:

— Насколько мне известно, Рух — просто древниймифологический персонаж и не играет никакой роли в организованных религиозныхдвижениях. Нет, Ватсон, мы столкнулись с проблемой, которая указывает нанедостающую нам информацию.

Некоторое время Холмс с задумчивым видом шагал по комнате,потом резко повернулся в нашу сторону:

— Мы точно знаем, что Золотая Птица в Лондоне. Но необходимовыяснить, осталась она в распоряжении барона Доусона, или шепелявый человекуспел покинуть клуб «Нонпарель». Тощий, постарайтесь разузнать как можно большео происшествии в клубе, обращая особое внимание на информацию о человеке счерным чемоданчиком.

Гиллиган кивнул.

— Есть какое-нибудь описание этого парня? — спросил он.

— Увы, — огорченно ответил Холмс. — Мы не видели его, но онзаключил сделку с Доусоном и Сильвиусом и вполне мог уйти с Птицей за минуту донападения на клуб.

Проводив взломщика, Холмс наконец взялся за письмо.

Несколько мгновений он читал молча, потом обратился ко мне:

— Это заинтересует вас, Ватсон: «Дорогой Шерлок Холмс, знаяпо рассказам доктора Ватсона о вашей любви к разного рода головоломкам, позволюсебе предложить вам еще одну». — Холмс с одобрением кивнул. — Обратитевнимание, Баркер пишет так, словно мы никогда с ним не встречались. Если быписьмо попало в чужие руки, никто и не заподозрил бы, что оно содержит важноесообщение. Дальше Баркер приводит список вопросов. Первый: «Что было из Агры?»

— Это совсем просто, — тут же отозвался я. — Сокровище Агры.Я хорошо помню это, Холмс, потому что это было второе ваше дело, отчет окотором я опубликовал.

— Под мелодраматическим заголовком «Знак четырех», —согласился Холмс. — Второй: «С чем было связано дело в Йоксли?»

— С золотым пенсне.

— Я думаю, что в этом вопросе ключевым является слово«золотое», — сказал Холмс. — Рассмотрим третью загадку Баркера: «Чем занималсяВильсон?»

— Это не сложно, — торжествующе ответил я. — Вильсондрессировал певчих птиц, точнее — канареек.

— Из того, что нам уже известно, можно сделать вывод, чтозначение этого слова скорее «птица», чем «канарейка». Теперь у нас есть рядслов: сокровище — золотой — птица. Пока все ясно. А вот четвертый вопрос ставитменя в тупик. Посмотрим, Ватсон, что вы на это скажете: «Что вызвало горячку уголовастика?»

— Господи, это странный ключ. Но подождите… — я был таквозбужден, что почти кричал. — Головастик — это же школьное прозвище ПерсиФелпса!

— Превосходно, Ватсон! Фелпс получил мозговую горячку из-затого, что похитили важный документ. Тут, очевидно, зашифровано слово«похищение», тем более что пятый вопрос звучит так: «Из Тринкомали в…?»

Я на мгновение задумался.

— Это должно относиться к необыкновенному приключениюбратьев Аткинсон в Тринкомали, но…

— Да вспомните же следующий эпизод! Братья бежали вКонстантинополь.

— Верно, Холмс! Сокровище… золотая… птица… похищение…Константинополь… Что дальше?

— «Эдуардо Лукас и Мильвертон».

— Но они оба мертвы. — Я изумленно уставился на Холмса.

— Да, но у них, конечно, есть что-то общее.

— Оба были шантажистами. Лукас чуть не погубил министра поевропейским делам в истории о втором пятне…

— …А Чарльз Аугустус Мильвертон был не менее безжалостнымнегодяем.

— Но, Холмс, теперь у нас появились два покойных шантажиста.Я не понимаю, какое они могут иметь отношение…

— Давайте смотреть глубже, дружище, — перебил меня Холмс. —Чем занимаются шантажисты?

— Вытягивают деньги, высасывают кровь из своих жертв до последнейкапли.

— Согласен, согласен. А не кажется ли вам, Ватсон, чтошантажист — это в известной степени коллекционер?

Я не мог уследить за ходом его мысли, и Холмс разъяснил:

— И Лукас и Мильвертон собирали или, если хотите,коллекционировали компрометирующие документы, терпеливо и упорно выискиваядоказательства чужих ошибок и преступлений. Мне думается, Баркер намекает, чтов погоне за Золотой Птицей участвуют два коллекционера. Поскольку речь идет остатуэтке, логично предположить, что это собиратели предметов искусства. Как мыс вами убедились сегодня ночью, по крайней мере один из них баснословно богат.

— Полный чемодан денег, — машинально произнес я и былнагражден кивком.

— Также достоверно известно, что другой командует целойармией приспешников. Итак, мы твердо знаем, что наши таинственные коллекционерыобладают могуществом и богатством.

Когда я кивнул, Холмс снова вернулся к письму.

— И снова мне необходима ваша помощь, дружище. Седьмойвопрос: «Когда родилась Мэри Морстен?»

— Моя дорогая Мэри родилась в 1861 году, — печально ответиля. — Но я не совсем понимаю…

— Погодите, может быть, следующий вопрос даст нам подсказку:«У Виктора Хатерли был…?»

— Что же там было у этого молодого инженера? — пытался явспомнить. — Легче сказать, чего у него не было: у него не было пальца.

— Я замечаю, — сказал мой друг, — что Баркер неравнодушен кзаголовкам ваших рассказов, а этот назывался «Палец инженера», если я не ошибаюсь.

— Гм… Виктор Хатерли был без пальца? У него был отнят палец?

— Подождите, — сказал Холмс. — Если дата — наш седьмой ключ,не будет ли восьмым глагол «отнять»?

— «У Виктора Хатерли был отнят палец». Пожалуй, вы правы.Каков следующий ключ. Холмс?

— Он легкий, и я думаю, что картина начинает вырисовываться.«Предмет, сохранявшийся Холдером».

— Берилловая диадема, — торопливо произнес я.