Холмс не любил долгих сборов, и неожиданные отъезды былипривычными для него. Опыт походной жизни пригодился мне и на сей раз: я уложилсвои вещи в считанные минуты. Доктор Вагнер, как всегда, согласился взять насебя моих пациентов. И мы с Холмсом пустились в путь.

В проливе штормило, поезд задержался, и мы попали в Берлинпоздно ночью. Но в отеле «Бристоль-кемпинг» Холмса всегда ждал номер со всемиудобствами.

Проснувшись на следующее утро, я обнаружил, что Холмс ужеушел. В этом, конечно, не было ничего нового: замечательный мозг моего другабыл укомплектован встроенным будильником, и великий сыщик просыпался именно втот час, который определил для себя с вечера. Думаю, что в ту ночь Холмсуудалось отдохнуть, ведь в берлинской гостинице не было ни бесчисленных папокдосье, ни химических реактивов, ни обширной библиотеки — ничего из того, чемэтот неутомимый человек развлекал себя по ночам на Бейкер-стрит.

Он вернулся поздним утром, когда я уже плотно позавтракал иоткровенно скучал, не зная, чем занять себя.

— Дорогой Ватсон, надеюсь, вы уже проснулись.

— Только для того, чтобы обнаружить, что меня покинули.

— Старина, вы так сладко спали, что я не решился разбудитьвас. В любом случае требовалась кое-какая подготовительная работа, и яосвободил вас от нудных поисков в Мельдвезенском архиве.

Я вспомнил об уникальном справочном аппарате берлинскойполиции, которым так восхищался Холмс. Подробнейшая картотека преступлений ипреступников занимала в штаб-квартире полиции на Александерплац сто восемьдесяткомнат.

— Кого вы проверяли?

— Д`Англаса, естественно. Мы ничего не знаем об этомчеловеке, кроме того, что нам сообщил Линдквест. Возможно, у нашегоработодателя темное прошлое. Но если это и так, берлинской полиции этонеизвестно. Кстати, инспектор Шмидт шлет вам сердечный привет.

Я хорошо помнил инспектора. Невысокий человек со шрамом направой щеке и неприятным взглядом ярко-голубых глаз. Этот тип имел наглостьвысмеять мои выводы в связи с делом «Изумруда Мидаса», но был вынужденизвиниться, когда Холмс подтвердил правильность моих рассуждений. Я пробормоталчто-то невразумительное и, посмотрев на часы, предложил пойти на встречу сД`Англасом.

Пока экипаж вез нас в Вест-Энд, я снова и снова поражалсянеобычному сходству широких бульваров Берлина с улицами Лондона и Парижа.Тщеславный гонор немцев украсил их столицу сверхсовременными зданиями, но там итут, радуя взгляд, встречались старинные дома, исторические усадьбы,многочисленные сады и парки, не говоря уже об утонченных ночных клубах ипервоклассных ресторанах.

Проезжая по Унтер ден Линден, я с улыбкой думал, что в этотсолнечный день город принарядился и стал особенно гостеприимным. Но Холмсвернул меня к реальности, на безукоризненном немецком велев вознице остановитьэкипаж неподалеку от кайзерского дворца. Пора было заняться делом.

— Ни слова, старина, — пресек Холмс мои расспросы. — Маршрутмы обсудим несколько позже. А пока что я должен проделать небольшой трюк, чтобыпроверить мои подозрения.

Холмс извлек из кармана золотой портсигар, украшенныйогромным аметистом. Вряд ли, преподнося моему другу эту драгоценную безделушку,король Богемии догадывался, каким образом будет использовать Холмс зеркальнуюплоскость внутри портсигара.

Предлагая мне папиросу, Холмс повернул откинутую крышку так,чтобы зеркало давало максимальный обзор происходящего сзади. Я было отказался,потом передумал и потянулся за папиросой. Вся эта игра была проделана сединственной целью: не возбуждая подозрений, дать возможность Холмсу обнаружитьсоглядатаев, если за нами следили.

Наконец Холмс захлопнул крышку портсигара и от душирасхохотался:

— Мне жаль малого, который сидит на козлах, нашипреследователи велели ему остановиться посреди улицы, начисто перекрывдвижение. И теперь каждый проезжающий считает своим долгом сообщить возницевсе, что думает по этому поводу. Очевидно, пассажиры не разрешают трогать, покамы с вами стоим на месте. А, вот и полицейский! — Холмс взглянул на свои часы.— У нас есть немного времени. Давайте подождем дальнейших событий. Жаль было быупустить такое развлечение. — На лице Холмса играла так хорошо знакомая мнеозорная улыбка.

Осторожно кинув взгляд назад, я увидел описанную Холмсомсцену. Берлинский полицейский обращался к вознице большого закрытого экипажа. Вокошке кареты показалось узкоглазое лицо, громко зазвучала китайская речьвперемежку с немецкой. Диалог, проходивший на неизвестных мне языках, былабсолютно понятен. Пассажир закрытого экипажа пытался сбить с толку офицерапотоком китайских слов, а страж порядка требовал, чтобы возница сыграл рольпереводчика. Но несчастный только пожимал плечами, в который раз доказывая, чтопонимает своих пассажиров не лучше, чем офицер. Полицейский решительно указалпальцем на дорогу.

Понукая лошадь, возница тронул свой экипаж, не обращаявнимания на доносившиеся из него крики негодования. Теперь Холмс дал командунашему кучеру, мы отъехали от тротуара и скромно пристроились позади экипажакитайцев. Холмс громко хохотал, я присоединился к нему. Преследователинеожиданно превратились в преследуемых, и наше веселье усилилось, когда взаднем окне закрытого экипажа появились две головы и мрачно уставились на нас.Китайцы увеличили скорость: мы, по указанию Холмса, сделали то же самое, ивскоре оба экипажа во весь дух неслись по улице.

Холмсу наконец надоела эта игра, и, повинуясь новомуприказанию, наш возница на полном скаку осадил лошадь и направил экипаж в однуиз боковых улиц. Китайцы с разгону пролетели вперед, и мы с легкостьюизбавились от них.

Вскоре после этого мы расплатились с возницей и вышли науглу какого-то сквера. Судя по выражению лица кучера, Холмс отвалил ему такиечаевые, что парень не отказался бы и впредь ежедневно катать парочкусумасшедших англичан.

Остаток пути мы проделали пешком: мой друг редко называлпосторонним истинное место следования, полагая, что чем меньше народу владеетинформацией, тем она сохраннее.

— Здесь, в Берлине, не часто встретишь китайца, — рассуждалХолмс. — Это облегчает наше положение в том случае, если слежка возобновится.

— А когда вы заметили, что за нами следят?

— Как только мы покинули «Бристоль-кемпинг». Появление этихдвоих было для меня сюрпризом, Ватсон. Разумно предположить, что они следовализа нами из Лондона. Вопрос в том, где они присоединились к нам!

Я не понял последней фразы своего друга. И Холмс терпеливообъяснил: