— Видите ли, Ватсон, если бы два китайца следили заБейкер-стрит, я узнал бы об этом еще в Лондоне.

— Я не понимаю, к чему вы клоните.

— Я хочу сказать, что все китайцы прекрасно знали, что мысобрались ехать в Берлин. Меня больше всего интересует, каким образом они или —что вероятнее — человек, отдающий им приказы, получил такую информацию.

Рассуждения Холмса прервались, так как мы прибыли на место.Район, где жил Васил Д`Англас, отличался изысканной роскошью. Но довольноскромное жилище нашего клиента в этом респектабельном месте казалось простолачугой. С выражением явного изумления Холмс взялся за изящный дверной молоток.

— Ватсон, я ожидал большего. Коллекционирование произведенийискусства — занятие состоятельных людей. Может быть, Д`Англас — всего лишьпосредник, но тогда он дал бы нам адрес своего офиса.

Дверь открыл широкоплечий молодой человек, одетый в ливрею.Холмс, вручил ему свою карточку. Нас провели в небольшой холл. Высокий потолоктерялся в полумраке. Обшитые деревом стены поглощали слабый свет, струящийся изузких, как в средневековом замке, окон. Как мне показалось, в доме царилаатмосфера сумрачной тайны.

Забрав наши пальто и шляпы, привратник удалился по витойлестнице, ведущей из холла на второй этаж. Вскоре он вернулся, чтобы пригласитьнас наверх. Мне пришло в голову, что этот человек не говорит по-английски, таккак он не произнес ни слова. Его широкое лицо покрывал загар, и я решил, чтослуга Д`Англаса турок или хорват.

В кабинете хозяина дома жарко полыхал камин. Несмотря насолнечный день, воздух в помещении был прохладным, и я обрадовался теплу отгорящих поленьев.

Когда молчаливый проводник закрыл за собой дверь, из обитогодекоративной тканью кресла поднялась долговязая фигура. Д`Англас оказалсячеловеком болезненного вида: его длинное нескладное тело разительно несоответствовало толстому носу и широким отвисшим, как у обжоры, губам. Глаза женашего клиента, темные и полные страдания, глубоко запали, превратив этонепропорциональное лицо в подобие ужасной маски.

— Какой сюрприз, мистер Холмс, — произнес он очень низким,но приятным голосом. — Я был приятно поражен, когда Ахмет принес вашу визитнуюкарточку. А это, конечно, доктор Ватсон, — добавил он, окинув меня тяжелымвзглядом. — Присаживайтесь, джентльмены, и расскажите, что привело вас вБерлин.

Д`Англас указал на свободные кресла, и я заметил, что кистиего рук слишком крупны и узловаты, а ноги неестественно велики. Ужаснаясутулость довершала уродство этого человека, совершенно не гармонирующее с егоизящными манерами.

Услышав вопрос хозяина, Холмс ничем не выразил своегоудивления: я по мере сил постарался последовать примеру своего великого друга.Холмс бесстрастно рассматривал этого человека и окружающую обстановку, и язнал, что каждая морщинка на некрасивом лице Д`Англаса была запечатленафотографической памятью детектива. От его проницательного взгляда не укрылось,что наш клиент серьезно болен. Необычная внешность этого человека быланеестественной, также как и усилия, с которыми ему давалось каждое движение. Онпроизводил впечатление раненого слона. Мне неожиданно показалось, что я понялпричину его страданий.

Удобно устроившись, Холмс осторожно коснулся вопроса,который беспокоил нас обоих:

— Как вы узнали из письма Нильса Линдквеста. я… — Холмспоправился, указав жестом на меня. — Мы взялись за поиски Золотой Птицы.

Д`Англас неторопливо кивнул:

— Этот джентльмен подробно описал мне ситуацию, а также своюболезнь. Я был крайне опечален сообщением о его смерти. — Он помолчал, как быотдавая дань умершему, и продолжил более бодрым тоном: — Но не хочу лицемерить:я рад, джентльмены, что обстоятельства передали это запутанное дело в вашируки. При всем моем уважении к мистеру Линдквесту я предпочел бы обратитьсяименно к вам, если бы мог предложить вам достойную плату.

— Как вы наверняка знаете, в области искусства НильсуЛиндквесту не было равных, — быстро ответил Холмс.

Хозяин мрачно кивнул, но потом в его глубоко запавших глазахзасветилось лукавство:

— Насколько я понял, ваши услуги оплачиваются в соответствиис тем договором, который я заключил с покойным Линдквестом.

Холмс нетерпеливым жестом отмел в сторону финансовыевопросы. Он ненавидел обсуждать денежные проблемы, и хотя ходили слухи, что онбрал огромную плату за свои несравненные услуги, я хорошо знал о множестве дел,за которые он брался из чистого интереса.

— Нильс Линдквест сделал несколько открытий, разыскиваяЗолотую Птицу, и я смог воспользоваться следом, по которому он шел.

По известным только ему одному причинам Холмс умолчал оБаркере и его печальной кончине.

— Надеюсь, что с вашей помощью мы скорее разберемся в этойголоволомке, — продолжил Холмс. — Но сначала объясните, правильно ли мы поняли,что наш визит удивил вас?

— Пожалуй, мне следовало его ожидать, — ответил Д`Англас, —едва ли переписка может заменить личную встречу. Позвольте сообщить вам всеимеющиеся у меня факты.

Холмс бросил на меня быстрый взгляд.

— Мистер Д`Англас, разве не вы послали мне телеграмму спросьбой приехать в Берлин?

Брови нашего клиента изумленно взлетели вверх. Его реакцияна вопрос Холмса выдавала непритворное удивление:

— Разумеется, нет, сэр!

— Разве не поступало новых сообщений и не происходилособытий, которые пролили бы свет на тайну исчезновения вашей собственности? —настаивал Холмс.

— Никаких. Но что это за телеграмма?

— Нас вызвали в Берлин телеграммой, подписанной вашимименем. Это дает интересную пищу для размышлений. Можно предположить, что нас сдоктором Ватсоном попросту выманили из Лондона. Следовательно, там должночто-то произойти, а может, уже произошло. И это что-то связано с нашим делом.

Д`Англас снова кивнул. Острый интерес оживил его, не оставивследа от недавней педантичной медлительности:

— Эта ложная телеграмма несомненно указывает на то, чтоПтица находится в Лондоне.

— И на то, — добавил Холмс, — что наш противник знает, ктоорганизовал поиски статуэтки и как эти поиски продвигаются. Боюсь, что янедооценил возможностей врага.

— Ну, моя заинтересованность в обнаружении Птицы очевидна,ведь я ее законный владелец. Но, предваряя ваш вопрос, со всей ответственностьюзаявляю, что никому не сообщал о вашей причастности к этому делу.