не одобрила бы. Она поставила у входа клетку с попугаем, изображающим сутенера. Птица пронзительно кричала: «Дом Кэрри Уотсон, джентльмены. Не проходите мимо».

Потолки и стены будуара были завешаны французскими зеркалами в парижском стиле. Новые хозяева решили дополнить первоначальную идею. Зеркала висели на стенах и потолках спальни таким образом, что клиент мог наблюдать за собой и своей подружкой во время любовных игр.

Роуз Мэнсон называла свой бордель на Стриг Рэндольф «Зазеркалье», а заведение Лиззи Ален на Норд Диаборн Стрит было известно как «Зеркальный дом». Со временем, как мы увидим, этот публичный дом превратится в Клуб Эверли, такой шикарный, что он будет вызывать у Джонни Торрио комплекс неполноценности.

Для того времени в истории Кэрри Уотсон не было ничего удивительного. Связи между хозяйками публичных домов и игроками были обычным явлением. Это объясняло одно отличительное свойство Чикаго. Игорные дома в городе имели довольно прозаический вид. Они не пытались подражать элегантным клубам Нью-Йорка, таким как огромный особняк Ричарда Кенфилда с бронзовыми дверями, где на обед подавали фазанов и шампанское. В Чикаго владельцы игорных домов предпочитали опустошать кошельки, чтобы построить своим протеже бордели невиданной роскоши. Чикаго мог похвастаться самыми шикарными дворцами терпимости, каких не было на Манхэттене, в Сан-Франциско или Новом Орлеане. Может быть, это объясняется тем, что ослепленные страстью дельцы были родом из Дикси[16] — края, прославленного своей галантностью.

Энни Стэфорд, которую все называли из-за вспыльчивого характера «Кроткая Энни», была владелицей внушительного заведения на Уэлс Стрит. Этот дом преподнес ей в подарок Кэп Химан. Однажды он неосторожно пообещал жениться на ней, но потом попытался уклониться от обещанного. Энни пришла в его клуб с кнутом в руках и гоняла его по всему заведению вокруг столиков.

Они поженились. В радужном расположении духа невеста пригласила своих товарок по греху на вечеринку в пивную на открытом воздухе, в северной части города. Внезапно она обнаружила, что одна мадам раздает свои визитные карточки. Энни пришла в ярость от такого осквернения своего праздника и принялась избивать гостью. Вечер закончился приездом полицейских, которые, работая как вышибалы, быстро очистили таверну.

Мэри Косгриф, красотка с рыжими волосами и профессиональным прозвищем «Ирландка Молли», окрутила Джорджа Трассела. Он забрал ее из публичного дома Энни Стэфорд и купил ей собственный дом терпимости. Также он подарил ей коня по кличке Декстер. Рысак установил несколько рекордов и занял первое место в сердце Трассела.

Однажды игрок не появился на вечеринке, устроенной в честь дня рождения Молли. Молли выследила его в салуне Сенеки Райта, на Стрит Рэндольф, и принялась осыпать его упреками. Он посоветовал ей вернуться домой к обслуживанию клиентов. Выхватив пистолет из муфты, рыжеволосая красотка три раза выстрелила в него. Трассел, шатаясь, добрался до конюшни и умер прямо у стойла Декстера.

Вся в слезах. Молли упала на колени и начала укачивать его на руках. По описанию «Трибьюн», его кровь запятнала ее «роскошное платье из белого муара». Суд признал ее виновной, но решил, что одного года заключения будет достаточно. В конце концов губернатор Ричард Оглэсби, упрекая судей в отсутствии благородства, помиловал ее еще до того, как она переступила порог тюрьмы.

Чикаго шел вперед семимильными шагами, с ходу перемахивая через препятствия. Катастрофы не могли его разрушить, и через двадцать лет к нему пришло международное признание. Пока же город был дерзким, решительным, отчаянным и своевольным.

В 1871 году банки, бордели, особняки, коттеджи и игорные дома сгорели в пожаре, который уничтожил центральный деловой район и Норд Сайд. Город начал отстраиваться с огромным размахом. Если бы Чикаго захотел, то не дал бы своим вертепам восстать из руин. Однако девушки делали свое дело в лачугах, в то время как кирпичные дома отстраивались заново. Останавливаться было некогда. Спрос был очень велик, учитывая, что на строительство приехали толпы плотников, каменщиков и простых рабочих.

Оправившись от удара и восстановив былое великолепие, в 1893 году город устроил грандиозную Всемирную Американскую Выставку. В белых особняках, выстроившихся напротив озера, посетителям демонстрировали достижения в области науки, промышленности, образования и искусства.

Однако Чикаго чувствовал, что культурных развлечений для его гостей было недостаточно. Толпы людей собирались поглазеть на танец живота танцовщицы по прозвищу «Малышка из Египта». Другой достопримечательностью была парикмахерская Пальмер Хаус, где в пол были вкраплены серебряные доллары. Английский издатель по имени Уильям Т. Стид стал свидетелем выступлений обнаженных артистов на парковой сцене. По его словам, жители Содома и Гоморры не видали ничего подобного; впрочем, проверить это предположение он, конечно, не мог.

Посетители выставки заглядывали в салун «Одинокая звезда» на Норд Стэйт Стрит. Утром они просыпались в переулках с больной головой, голыми и без копейки денег. В их напитки подмешивали хлоралгидрат. Имя бармена вошло в международный сленг как синоним снотворного наркотика. Его звали Микки Финн.

Другие туристы посещали бордели. Клиент вешал одежду на стул, стоявший у стены. Пока он занимался своим делом, сутенер открывал потайную дверь в стене и забирал его вещи.

«Если бы Архангел Гавриил приехал в Чикаго, за неделю он распрощался бы с невинностью», — сказал продавец обуви Дуайт Л. Муди, основатель христианской секты, которая впоследствии выросла в Библейский Институт Муди.

Большинство постоянных жителей Чикаго (500 000 в 1880 году; вдвое больше в 1890 году) были добропорядочными людьми. У них была приличная работа; они создавали семьи, покупали дома и обходили стороной злачные места. Однако многие считали, что уровень их жизни упадет, если агенты и коммивояжеры — вдохновители коммерции и торговли — будут обходить Чикаго стороной.

«Ни одному Христианскому Союзу Молодежи не удалось построить большой город», — ворчал Джордж Веллингтон Стритер, который представлял собой колоритную личность. На протяжении нескольких лет он воевал с полицией за большой участок на берегу озера, который, по его словам, принадлежал ему по праву скваттера.

Его точку зрения поддерживало большинство. Картер Дж. Гаррисон I также пользовался поддержкой большинства, учитывая то, что его пять раз выбирали на пост мэра (с 1879 по 1886 год и снова в 1893 году).

Гаррисон родился в Кентукки, он получил хорошее образование, много путешествовал и был во всех отношениях почтенным и уважаемым человеком. Тем не менее, он считал, что от азартных игр и проституции избавиться невозможно. Он цитировал слова Святого Августина: «Уничтожьте проституцию, и волна похоти и прелюбодеяний захлестнет город».

Он считал наиболее разумным сосредоточить игорные дома в одном районе, а публичные дома — в других районах, чтобы таким образом с легкостью держать их под наблюдением. В