– О! Восхитительно, – воскликнулаЛида, – мы обожаем классику и не понимаем современных, ужасных какофоний!

– Да, да, да, – бормотала вдоваМалыша.

Дочь буквально выдернула мать из кресла.

– Пойдем погуляем!

– Замечательная погода, –высказалась я.

– Прелестное солнце, – подхватилаЛида и слегка толкнула Нину в бок.

– Редкое лето для Подмосковья, –мигом подала реплику та.

Я приняла пас:

– Упоительный воздух.

– Мамочка, ты хочешь съездить вЛарюхино? – промурлыкала Лида. – Лично меня развлекают сельскиемагазины.

– Отличное предложение, –согласилась Нина.

Еще минуты две мы жонглировали ничего незначащими словами, а затем Лида увела мать. Несмотря на продемонстрированноезнание светских приличий, девушка не позвала меня на променад.

Я выбросила из головы мысли о Лиде иначала осматривать полки, радуясь богатому выбору. Хозяйка «Виллы Белла» снобомне была: наряду с русской и зарубежной классикой я нашла много детективов,фантастики и фэнтези, на столах кипами лежали глянцевые журналы.

– Вы Евлампия? – пропел тихийголосок.

От неожиданности я выронила том Агаты Кристи иобернулась. По ковру, заглушающему звук шагов, ко мне приближалась девушка,похожая и одновременно непохожая на Лиду.

На незнакомке тоже был шелковый костюмрозового цвета и эксклюзивные драгоценности, но прическа оказаласьдругой – распущенные волосы до плеч. На лице – приветливое выражение,ни малейшей настороженности.

– Я Соня, – представиласькрасавица, – Лида вас очень точно описала, сказала: фигура умузыкантши – хоть сейчас на подиум.

Меня охватило смущение: я неправильно реагируюна комплименты. И фальшь, и искренность в этом случае вызывают у меня однуи ту же реакцию. Сначала хочется спросить: «Простите, вы это все обо мне?», апотом, опустив уши и поджав хвост, отползти подальше в сторону.

– Евлампочка, милая, – нежно сказалаСоня, – Лида сказала, что вы подружились с нашей мамой?

– Это слишком сильно сказано, мы всеголишь случайно разговорились в библиотеке, – ответила я.

– Может, присядем? – предложила Соняи опустилась на диван, я заняла место в глубоком кресле.

– Давно вы приехали? – спросилаСоня.

– Вчера, а вы?

– На днях, на три месяца.

– Я только на четырнадцать дней.

– Тут ужасная скука, – сморщиланосик Соня, – но у нас в доме ремонт. Поселок, где стоит наш особняк, находитсяв пяти минутах езды от Ларюхина, и Вадиму, мужу моей сестры, легкоконтролировать отсюда прораба. Этого беса невозможно оставить ни на час,жуликоватый тип. Сначала мы хотели дом снять, но владельцы не соглашаются намалый срок, сдают на год, еще охотнее на два. Квартиру в Москве мы даже нерассматривали, у мамы не очень хорошее здоровье, ей необходим чистый воздух, ане взвесь из тяжелых металлов. Уж простите, Евлампочка, за эту беседу... ну...э...

– Будьте откровенны, – предложила я.

– Наша мама – сумасшедшая, –выпалила Соня.

– Психиатрическая больная? Состоит научете? – уточнила я.

Соня горестно вздохнула.

– Мы лечим ее у частного специалиста.

– Мне Нина показалась совершенноадекватной.

– В этом-то и проблема, – кислосказала Соня, – общается она нормально, глупостей не говорит, читает,смотрит телевизор, гуляет. Но! Представляете, мать всем сообщает, что она вдоварок-музыканта Малыша, небось и вам успела наплести.

Я в упор посмотрела на Соню, но ничего несказала.

Девушка вынула из кармана костюма кошелек ираскрыла его.

– Видите фото? Это мой папа.

Наверное, Сонечка очень любила отца, раз носитпри себе его снимок. Ничего особенного в мужчине я не заметила. Короткостриженные волосы, очки, галстук, костюм, твердо сжатые губы и тяжелый взгляднебольших глаз.

– Похож он на Малыша? – неуспокаивалась Софья.

– Нет, – призналась я, – хотяоткуда мне знать? Лицо певца всегда скрывала маска!

Соня убрала бумажник.

– Папу звали Константин Львович Пронькин.Он имел экономическое образование, был гениальным финансистом. Это я вам сейчасне как дочь говорю. Сама работаю в банке, многое понимаю, и, поверьте, отец былодним из лучших специалистов не только в России, но и в мире.

Мне захотелось обнять Соню и сказать, что я-тохорошо понимаю, какая тоска поселяется в душе после смерти любимого отца. Но,естественно, я сдержала неуместный порыв.

– В девяностых годах папа основалбанк, – вводила меня в курс дела Соня, – сейчас он уверенно держитсяна плаву. Я заведую отделом кредитования, Лида занимается операциями нарынке. Ее муж Вадим – вице-президент и управляющий в одном лице. Папувеликолепно знали в финансовых кругах, у него не раз брали интервью журналисты.Правда, он терпеть не мог публичности, всегда старался подсунуть корреспондентамсвоего пресс-секретаря, но порой приходилось самому отвечать на вопросы. Ну ипри чем здесь Малыш?

– Странная фантазия появилась уНины, – удивилась я.

Соня закатила глаза.

– Ну, если разбираться до конца, то этовполне объяснимо. Мама происходит из семьи священника, она пятая средидевятерых детей. Дедушка Олег был до жестокости строг с дочерьми, его женаумерла при родах десятого ребенка. Представляете, каково иметь на руках столькодевочек? Отец решил, что они все без исключения обязаны служить богу,воспитывал бедняжек, как дрессированных собачек. Ап – села, ап –встала. И никто не посмел ослушаться его, все пошли по избранному для нихпути. А вот мама! Она встретила папу и удрала с ним. Дед ее проклял,приказал сестрам никогда не общаться с Ниной, и те послушались. Мама никогдаболее не видела родственников.

– Ваш рассказ не объясняет увлечения НиныМалышом. Наоборот, ей, получившей строгое воспитание, следовало невосторгаться, а возмущаться поведением отвязного хулигана на сцене, –заметила я.