Внешний вид Малышева не пришелся Нине повкусу. Маска, закрывавшая лицо, показалась ей пошлым пиар-ходом, но голосзаставил вздрогнуть. Исполнитель легко завел зал, зрители, большинству изкоторых едва исполнилось восемнадцать, безумствовали в проходах.

Когда до завершения действа остались считаныеминуты, к Нине подошел парень в черном костюме и шепнул:

– Пойдемте за кулисы, провожу вас вгримерную.

Когда певец вошел в раздевалку, Нинаукоризненно сказала:

– Ты с ума сошел!

Костя снял маску.

– Черт! Узнала!

Жена протянула ему полотенце.

– Полагаешь, я дура?

Супруг рассмеялся.

– Если только совсем чуть-чуть! Моя жизньпошла не по той колее, хорошо, что я успел опомниться. Я теперь фронтмэнгруппы, тексты и музыка мои, уже договорился о выступлениях.

– Это безумие, – покачала головойНина. – Едва в прессу проникнет информация о банкире, который прыгает насцене, как народ ринется изымать вклады из банка.

– В молодости ты была решительней, ушлаиз дома, бросила отца, пела в ресторанах, – напомнил супруг.

У Нины не нашлось возражений, Костя жебодро сказал:

– Я буду един в двух лицах, никто ничегоне узнает.

Можете не верить, но Косте все удалось.Фанаты, сократив фамилию Малышев, дали Пронькину прозвище «Малыш», и скоропевца стали именовать исключительно так.

Нина умолкла, сняла с шеи цепочку с кулоном иоткрыла крышку. Это оказался медальон, внутри которого была фотография.

– Вот мой муж, – сказалаПронькина, – это украшение и серьги Костя подарил мне на годовщину нашейсвадьбы. Комплект очень дорогой, был заказан у ювелира с мировым именем.Эксклюзивная работа, платина, бриллианты и изумруды редкой чистоты, даже боюсьпредположить, сколько подарок стоил. Но Константин Львович всегда, даже в самыенаши бедные годы, дарил мне удивительные вещи. Видите, какое у него лицо? Сразупонятно, это редкий человек. Костя был разносторонне одарен, он поднял банк, апотом как певец ухитрился взлететь на первые позиции в чартах.А таинственность лишь увеличила интерес слушателей. Парик с длиннымичерными волосами, глаза, сверкавшие в прорезях маски, скрывали голубыеконтактные линзы, татуировки рисовались и смывались после концерта. Никто иззнакомых не узнал бы в Малыше банкира Пронькина. С певцом работал узкий кругпосвященных, всего пять человек: гример-костюмер и одновременно водительВолодя, трое музыкантов и звукооператор. Все получали такие деньги, что былиготовы молчать даже под пытками, но и им Костя не сообщил свое настоящее имя.Коллеги думали, что имеют дело с Петром Малышевым. А Костя никогда незабывал, идя на репетицию или уезжая на гастроли, надеть линзы и большие очки.Стекла были простые, но тяжелая темно-коричневая оправа отлично маскировалалицо.

– Неужели дочери не догадывались? –с сомнением спросила я.

– И зять тоже, – удовлетворенносказала Нина. – Костя говорил, что увлекся японскими шашками, проводитвечера в клубе «Го», а когда предстояли гастроли, не моргнув, заявлял: «Лечу вкомандировку». У девочек была своя жизнь, отец привлек их к семейномубизнесу, но сумел сохранить дистанцию в отношениях.

– А теперь Лида с Соней называют вассумасшедшей. А что случилось с вашим мужем?

Нина стиснула кулаки.

– Ужасно! Внезапный инфаркт. Костяскончался после ужина, абсолютно неожиданно.

– И вы захотели рассказать людям правду оМалыше? Решили обеспечить мужу посмертную славу? – догадалась я.

Нина кивнула:

– Точно. Но Лида с Соней отреагировали наэто странно. Сначала вызвали психиатра, стали пичкать меня таблетками, теперьне отходят ни на шаг!

– Чем же я могу вам помочь? – задалая главный вопрос.

Нина судорожно зашептала:

– Евлампочка, помогите мне бежать! Денегу меня куры не клюют. Нуждаться я никогда не буду. Но мне страшно! Очень!

– Не волнуйтесь, – попыталась яуспокоить даму, – забудьте об идее посмертной славы, перестаньте говоритьо Малыше, и вас сочтут выздоровевшей. Хотя, я уверена, Лида с Соней никогда непоместят вас в психбольницу. Похоже, дочери вас любят.

В глазах вдовы банкира появилосьотчаяние.

– Евлампочка, найдите мне квартиру.Я лишена возможности действовать сама, дети не выпускают меня одну издома, грозятся заморозить мои счета.

Я решила кое-что выяснить.

– Бежать в такой ситуации глупо. Комупринадлежит капитал?

– По завещанию мужа – мне, –поникла Нина.

– Действуйте через адвоката, –твердо сказала я, – припугните детей судебным процессом. Средства ваши, вылегко лишите дочерей и зятя не только денег, но и работы.

– Я так не могу, – прошепталаНина, – а они меня изолировали, лишили возможности общаться с людьми. Едвая с вами познакомилась, как Лида меня увела, а Соня вам солгала. Евлампочка, ядаже подруг не имею, вся надежда на вас! Я оплачу любые расходы! Хотитешубу? От Елены Ярмак! Эксклюзив!

Чем дольше Нина говорила, тем яснее японимала: бедняжка крайне взволнована. Ну зачем бы даме в возрасте выдумыватьсказку про брак с рок-кумиром? Будь Нине пятнадцать лет, я бы толькопосмеялась, но госпожа Пронькина человек взрослый, очень богатый, и в ее кругуиметь отношение к шоу-бизнесу не престижно.

– Меня убьют, – вдруг с отчаяниемзаявила собеседница, – моя жизнь висит на волоске! Костю на тот светотправили, я следующая! Пожалуйста, раздобудьте мне автомобиль! Ночью всезаснут, а я убегу! Умоляю! Уеду куда глаза глядят! Господи, и я их любила!

– Но вы сказали, что Константин умер отинфаркта, – не вытерпела я.

Нина осеклась и вскочила:

– Вы мне не верите! Забудьте обо всем!Нет у меня никаких проблем! Сейчас я глупо пошутила!

Я попыталась успокоить трясущуюся то лиот страха, то ли от нервного напряжения Пронькину:

– Погодите!

Но Нина уже торопилась к балконной двери.Открыв ее, она вдруг произнесла: