– У братьев Гримм не лучше, –подхватила тему Нина. – И еще, я не понимаю, почему «Муму» Тургеневавключено в программу для чтения младшеклассников?

Я села на диван.

– Могу признаться. Я проревела вдетстве над историей об утопленной собачке целый день и больше не взяла в рукини одно произведение Ивана Сергеевича – ни «Отцы и дети», ни«Стихотворения в прозе» и прочие. А еще не рискнула прочитать книгуТроепольского «Белый Бим Черное Ухо» и не смотрела одноименный фильм.

– Ерунда, надеюсь, это ваше самое большоепрегрешение, – вдруг странным голосом произнесла Нина. – Я когда-токруто изменила свою судьбу!

– В этом мы с вами похожи. В одинпрекрасный день я ушла из дома и начала жизнь с чистого лист[1]

– Ради детей надо сохранять семью, –назидательно сказала Нина.

– У меня нет ни сына, ни дочери, –пояснила я, – племянников воспитываю.

– Может, оно и к лучшему, –неожиданно произнесла собеседница. – Из-за племянников не станешь слишкомсильно переживать. Знаете, я ради Сони и Лиды на все была готова, но сейчаслезут в голову всякие мысли! Вы слышали что-нибудь о Малыше?

– Который дружил с Карлсоном? –развеселилась я.

– Нет, – улыбнулась Нина. –Я имею в виду рок-певца Малыша.

– Не поверите, один раз я даже была наего концерте, – сказала я. – Кирюша и Лизавета на какое-то времяувлеклись «тяжелым металлом», мечтали увидеть Малыша, так сказать, живьем, а япобоялась отпустить школьников одних на стадион. «Секс – наркотики –рок-н-ролл» – мне этот лозунг не по душе, поэтому я решила присмотреть заподростками.

– И как вам Малыш? – с живыминтересом спросила Нина.

Я поморщилась:

– Ужасно.

– Почему? – не успокаивалась Нина.

– Я не очень люблю рок в исполнениироссийских певцов, – призналась я. – Вот Мик Джаггер – совсемдругой уровень. У нас, к сожалению, исполнители придумывают странныенаправления – рок-попс, рэп-рок, осталось только изобрести русскийнародный рок и петь его вместе с хором в кокошниках. Или выступать с военныморкестром, это будет Калашников-рок. Правда, у Малыша хотя бы музыкальный слухесть. Я закончила Консерваторию и, на свою беду, всегда улавливаю фальшь.

– Что же вас оттолкнуло от Малыша? –спросила Нина.

– Для начала – внешний вид. Он вышелна сцену в кожаных плавках и жилетке на голое тело, на шее татушка в видекрасной змеи, да и руки-ноги почти полностью раскрашены. Длинные черные сальныеволосы, лицо закрыто маской от лба до подбородка. Остальные члены группывырядились в немыслимые рваные комбинезоны. А текст песен состоял сплошьиз нецензурных слов. Под самый занавес на сцену выбежали девушки в однихстрингах, барабанщик стал поливать их шампанским из огромной бутылки. Зрители,сплошь подростки, бесновались, милиция еле-еле сдерживала толпу, меня замутило.

Я спросила по дороге домой у Кирюши:

– Отчего Малыш не открывает лица?

Мальчик объяснил:

– Это пиар-ход. Журналисты давно ломаютголову, он один или Малышей несколько!

– Человек-невидимка, – возвестилаЛиза, – о нем ничего не известно. Представляешь, он не первый годвыступает, но никому не дал интервью, в Интернете о нем чего только не пишут, аон не реагирует. Фанаты ни разу не смогли Малыша после концертов подловить,ждут его у служебного выхода, стоят до утра – нет рок-звезды.

– Ни его имя, ни фамилия, ни возраст, нивнешность неизвестны, – перебил ее Кирюша, – думаю, певцов несколько,они меняются.

– Не, он один, но, наверное, не сам поет,небось изуродован, вот и не показывает лица, – предположила Лиза. –Заячья губа или родимое пятно от лба до подбородка.

Нина выпрямилась.

– Все неправда! И пел он сам, итексты, и музыку сам писал, и внешне красавец!

– Вы фанатка Малыша? – засмеялась я.

– Я его жена, – ответилаНина, – вернее, вдова. Малыш недавно скончался, но о его смерти необъявляли, для слушателей он просто исчез.

У меня запершило в горле. Откашлявшись, яосторожно посмотрела на собеседницу.

– Кажется, я ослышалась. Вы...

– Я много лет прожила с КонстантиномЛьвовичем. Он концертировал под именем Малыш, – уточнила Нина.

От неожиданности я ляпнула бестактность:

– Вам немало лет, а Малыш активноконцентировал, пел по два-три часа без отдыха.

– И что? – вскинула бровиНина. – Мику Джаггеру шестьдесят с хвостиком, а он ездит в мировые турне.Дело не в возрасте, а в творческом потенциале, у Малыша его было через край. Онскончался в полном расцвете сил, не успев написать своих лучших песен, а я...я... так мучаюсь... понимаете...

Нина втянула ноги на кресло.

– Наши дети... Соня и Лида... они...Господи, мне не с кем поделиться, ни одной задушевной подруги за всю жизнь незавела.

– Мама! – прозвучал с порогакомандный голос.

Нина вздрогнула, села, словно английскаякоролева перед телекамерой, и испуганно сказала:

– Лидочка? Ты меня ищешь?

– Полагаешь, у меня есть втораямать? – сказала девушка, вошедшая в библиотеку. – Что ты здесьделаешь?

– Книгу читаю, – покорно отозваласьродительница.

– Отдыхать лучше в номере, пошли, –приказала Лида.

– Разреши познакомить тебя сЕвлампией, – вспомнила о приличиях Нина.

Лидочка светски заулыбалась:

– Рада встрече.

В полумраке библиотеки девушка показаласьмне совсем юной, но одета она была, как взрослая дама. Шелковый костюм с юбкойниже колена, в ушах бриллиантовые серьги, на пальцах кольца, волосы тщательноуложены в высокую прическу. Вместе с дочерью Нины в комнату вплыл тонкий ароматдорогих духов.

– Очень приятно, – кивнула я, –мы с вашей матушкой беседуем о современной музыке.

– Евлампия играет в оркестре наарфе, – объяснила Нина.