CD-диск с рождественскими песнями.

Полотенце, точно такое же, как то, в которое она заворачивала после купания новорожденную дочку.

Ползунки на три месяца.

Варежки с цветочками.

17

По пути в «Белл-Гардиа» они редко включали радио, а станцию Юи – и вовсе никогда. Ее программу Такэси старался слушать в прямом эфире, а если в это время была операция или другие неотложные дела, ставил на запись. Более того, он на всякий случай стал записывать все выпуски и собрал целый архив с голосом Юи.

Ему нравился строгий тембр, благодаря которому она дирижировала голосами исследователей, журналистов, ученых, и сменявшая его ласковая, ободряющая интонация, которой она встречала голоса дозвонившихся слушателей со всех уголков Японии. Но больше всего он любил слушать, как ей удается придать уверенности людям, которые не привыкли говорить, поддержать их.

По пути, когда сбоку плескалось море, а впереди виднелись горы, они обычно слушали музыку. Юи нравилась босанова – ностальгические мелодии тех времен, в которые она не жила, той земли, о которой почти ничего не знала, но мелодии такие красивые, что слезы начинали катиться из глаз. Она была убеждена, что ностальгия не имеет ничего общего с памятью, что настоящую, сильную ностальгию можно почувствовать только по тому, с чем никогда не соприкасался напрямую.

А Такэси был воспитан на роке, слушал «X Japan», «Luna Sea», «Glay» и время от времени подкидывал Юи наиболее мелодичные их песни, «Forever Love» или «Yūwaku». Она по-доброму посмеивалась над несоответствием тихого голоса Такэси и этой громкой музыки с кричащими во все горло исполнителями.

От Токио до Оцути на машине ехать было очень долго, но так и должно было быть. Нескончаемые часы за рулем по очереди (Такэси сменял Юи, когда она уставала) были необходимы, чтобы подготовиться к встрече с садом, расположившимся на брюхе Китовой горы. Музыка на заднем плане, разговоры, сменявшиеся молчанием, мерное дыхание во сне, когда кто-нибудь из них задремлет, успокаивали нервы, укрепляли мышцы их сердец.

Сердца становились мягче, подвижнее, словно готовились к изменениям, которые каждый раз вызывал в них ветер «Белл-Гардиа». Километр за километром они приближались к Телефону ветра, к виду на сад, лодки, сияющее море.

Если бы Юи попросили объяснить это чувство метафорически, она вспомнила бы о мучительных схватках, предшествующих родам, – чуде, которое ей удалось испытать в день рождения дочери: закрыть, чтобы раскрыть, сжать, чтобы расслабить, сомкнуть и удерживать, чтобы толкнуть и расширить. Абсолютный парадокс. Вроде того, что люди выражают формулой «все придет, стоит только отпустить». Как настоящая любовь, как ребенок, которого не получается зачать.

Удастся ли им сегодня поговорить с родными? Станет ли Юи в этом месяце проще просыпаться по утрам и понимать, что она одна дома? Перестанет ли Такэси всматриваться в пустую половину кровати и застывать у двери ванной всякий раз, думая по привычке, сколько же можно там сидеть, чтобы потом прошептать нежно: «Не торопись, любимая»?

18

Любимые бразильские песни Юи в прошлом и сейчас

«Águas de Março» Элис Режины, оригинальная версия с альбома «Элис» (1972).

«Desandou» Caio Chagas Quintet с альбома «Comprei um Sofá» (2017).

19

«Неужели так сложно дать хоть один знак? Мне бы только раз убедиться, что он здесь, что слушает меня. Что он на нас не сердится». На этой фразе что-то оборвалось – она прозвучала мягко и нежно, в отличие от предшествовавших ей жестокостей и ругани. Мужчина резко вдохнул побольше воздуха, чтобы сдержать слезы, а затем продолжил сыпать нападками и оскорблениями.

Они встретили его утром, когда поднимались к «Белл-Гардиа» с традиционными сувенирами – омиягэ – для Судзуки-сана и его жены. Оба испытывали голод в предвкушении морских ежей и супа мисо в ресторанчике, куда они каждый раз заходили пообедать. Такэси нес в руках два особых эклера с банановым кремом, которые так любила его жена, Юи в бардачке ждала шоколадка.

Все как обычно, в соответствии с их традициями. Все снова вернулось.

– Писать – это моя профессия, я журналист. Если когда-нибудь я опишу эту жуткую историю, если жена позволит мне издать книгу, назову ее «Возраст, в котором не умирают».

Он сидел в комнате перед библиотекой: Судзуки-сан постарался создать домашнюю, непринужденную обстановку, чтобы можно было спокойно посидеть, поговорить, попить чаю, вскоре здесь должно было заработать кафе для посетителей.

– Сильное название, – любезно подметил смотритель с кухоньки, расположенной сбоку.

– Единственное возможное, на мой взгляд. Я напишу об отсутствии у подростков чувства страха. Им в этом возрасте кажется, будто они неуязвимы, будто можно творить любую фигню и ничего с ними не случится.

Мужчина был крепкий, с выдающимся вперед животом, на носу очки в широкой квадратной оправе. Он был болтлив и несдержан настолько, что часто забывал набрать воздуха в легкие и, запыхавшись, еле договаривал фразу. Потом делал глубокий вдох и продолжал:

– Помните прошлогоднее видео про трех кретинов, которые бросились в реку во время тайфуна в Хиросиме? Они там в одних трусах прыгали в резиновую лодку. Представляете, в лодку! Ну, такую, которые люди в отпуск на море берут маленьких детей катать: посадишь туда ребенка, а он тут же писается.

Юи и Такэси переглянулись, но не нашлись что ответить.

– О чем я говорю, с чего бы вам смотреть подобные видео? То еще зрелище! Даже думать о таком нервы не выдерживают, а уж смотреть от начала до конца… В общем, одним из тех трех кретинов был Кэнго, мой сын.

На следующий день Юи и Такэси, каждый в своем телефоне, нашли то видео, его показывали в новостях на канале NHK: два парня – у одного волосы обесцвеченные, у другого цвета черного дыма – стояли в трусах в надувной лодке и смеялись, глядя на парня, снимавшего их сверху (с берега или с моста?). Ролик длился буквально несколько секунд – их почти сразу утащило волной из кадра, и лодка перевернулась. В новостном ролике NHK раза три или четыре прокрутили это видео, в промежутках давая общие планы реки и разрушений, которые нанес тайфун этому району. Голос журналистки, за которым следовали субтитры внизу экрана, в подробностях поведал конец этой истории: тела нашли на дне реки спустя четыре часа поисков (поиски осложняли тяжелые погодные условия), их удалось обнаружить благодаря подводной камере.

– Тела размякли, как тряпки. И рыбы их поглодали. У Кэнго в волосах даже краба нашли.

Такэси и Юи до тех пор только обменивались сообщениями, а тут в первый раз решили созвониться. Они оба с ужасом думали о том, сколько раз (десятки? сотни?) пересмотрел это видео отец, испытывая то отчаяние, то недоумение, то гнев, прилагая нечеловеческие усилия в попытке утешить себя тем, что парень хотя бы повеселился.

– Придурок, настоящий придурок!