на прокат, хватит зависеть от такси. Еще раз все осмотрим, картина могла остаться где-то в подсобных помещениях.

– Давай, но мы даже не знаем, что изображено на картине, что искать.

– Если Елену убили из-за картины, на ней изображено что-то важное. Или…

– Или?

– Я пока не готова сказать, какая мысль у меня возникла. Давай поищем картину. Если я права, мы ее не найдем.

– Знаешь, когда человек в кино говорит такие слова, обычно он до утра не доживает.

– Тьфу на тебя! – расхохоталась Галина.– Но знаешь… сначала я ужасно испугалась и расстроилась из-за убийства, а теперь ты меня заразила. Я хочу узнать, кто убил мою приятельницу, и почему.

– И если ты узнаешь, это поднимет продажи ее последней книги.

Галина снова засмеялась. – И это тоже!

***

За ужином Саша вздыхала, долго терпела, и еле дождалась, когда Лука сварит кофе. Теперь можно было поговорить о деле, не нарушая главного правила итальянской жизни: наслаждение едой прежде всего, дела потом.

– Ты узнал об этом парне, Арнальдо?

– Да, мы навели справки. Он действительно аутист, только я не вникал, какого типа, аутисты различаются. Пресса пишет о нем давно, у парня явный талант, но на продвижение или продажу своих картин он не способен.

– Сколько стоят его картины?

– Не интересовался. Я же не финансовая гвардия, чтобы разбираться в аферах фонда Аньези если они вообще существуют.

– Как ты думаешь, Арнальдо действительно подарил картину Иволгиной?

– Никакой картины мы не обнаружили, думаю и вы завтра съездите зря, но попробуйте. Ему могло все это почудиться, а может Иволгина решила, что не может принять такой подарок и сразу вернула его.

Зазвонил Сашин телефон. Это оказалась Галина.

– Помнишь девушку, с которой я разговаривала в галерее?

– Которая рассказала про Дугласа с Эленой?

– Да. Она только что мне позвонила. Сказала, что ей нужен мой совет.

– Какой совет?

– Не знаю, мы договорились позавтракать вместе. Так что поедем в дом Иволгиной ближе к обеду.

– Интересно, что она хочет спросить…

– И, пожалуй, я разобралась в своих мыслях. Завтра мне будет, что тебе рассказать.

– Галина, что-то мне тревожно. Сиди в номере и никуда из отеля до утра не выходи! – Саша почувствовала холодок внутри. – Я серьезно, я очень тебя прошу!

Приятельница снова рассмеялась, но в этот раз ее смех звучал неуверенно, словно она и сама встревожилась.

Глава 5.

Утром Саше пришлось подняться рано, Лука растолкал ее, как только проснулся сам. Она пыталась зарыться в одеяло, хныкала и пиналась, но комиссар вытащил ее из кровати вместе с одеялом и закутанную принес на балкон.

Саша хотела возмутиться, но открыла рот и замерла, все слова куда-то пропали. Тот вид, которым она не переставала восхищаться, исчез. На его месте возник другой, и девушка ущипнула себя, не веря своим глазам.

Город засыпал снег. И хотя утренний ветер стряхнул его с деревьев, снег остался лежать на дорогах, на черепичных крышах, покрыл верхушку купола Дуомо, колокольни и дальние холмы. На бледно-голубом небе сияло солнце и снег искрился, сверкал в его лучах. Такого просто не могло быть во Флоренции! Саша снова ущипнула себя.

Лука улыбался, наслаждаясь и видом и произведенным эффектом.

– Видишь со стороны Фьезоле идут тучи?

Далекие холмы накрывала дымка. На глазах она становилась все плотнее, превращаясь в снежный туман.

– Я не рекомендую вам ехать сегодня в Бачаяно Терме, ожидается непогода и пробки на дорогах. Найдите, чем заняться в городе. Кстати, через два дня я дежурю, так что придумай какое-нибудь развлечение, я не появлюсь дома до утра.

По дороге в бар возле пьяцца Дуомо, где они с Галиной назначили встречу, Саша не переставала удивляться.

Снег вкупе с рождественскими украшениями превратил Флоренцию в декорацию к волшебной сказке. Солнце скрылось за тяжелыми облаками, легкий снежок снова посыпался на крыши, и люди схватились за зонтики, по уши закутались в толстые шарфы. Одной рукой пытаясь удержать руль, спасти велосипед от скольжения по скользким тротуарам, другой рукой флорентийцы держали зонтики. Те, кто отчаялся удержать баланс, ведь одно дело дождь, совсем другое снег, просто везли велосипеды рядом. Люди обменивались восклицаниями в которых были и восхищение белым Адвентом, и возмущение пробками на дорогах и ужас от необходимости откапывать автомобили из сугробов, которых еще вчера не было.

Но как же это было красиво! Саша понимала, что снег ненадолго, и шла медленно не потому, что боялась поскользнуться, а потому, что не хотела пропустить зимней красоты. Елка на пьяцца Дуомо, карусель на пьяцца Реппублика – все было покрыто снегом. Девушка кружилась по центральным улицам, волнуясь за замерзшего обнаженного Давида, казалось, она чувствует, как холодна его мраморная кожа. А вот Мардзокко, льву-символу Флоренции, снег, похоже, нравился. Еще мгновение, и он выпустит из лап герб, спрыгнет со своего постамента и словно щенок начнет кувыркаться в сугробах.

Всем известен венецианский лев Святого Марка. Для Саши он имел особенное значение, она не расставалась с подарком брата Марко, то есть кардинала Марко Ридольфи – золотой брошью с изображением льва с книгой в лапах. Для нее брошь стала талисманом, словно исчезни украшение, и молитвы брата Марко не достигнут Небес. Мудрый кардинал не зря передавал приветы «привлекательному комиссару полиции» и расстраивался, что они расстались, Саша подозревала в душе, что без него их воссоединение с Лукой не обошлось. Вернее, без его молитв. И пусть вера в талисман была настоящим язычеством, девушку это не волновало. Главное, что он работает, в этом она нисколечко не сомневалась.

В отличии от венецианского льва Евангелиста Марка, флорентийский Мардзокко как раз самый что ни на есть языческий персонаж.

Имя статуи бога Марса, стоявшей когда-то на Понте Веккьо перешло к флорентийскому льву; Мардзокко – это латинское Мартокус, маленький Марс.

Почему именно лев? С этим мощным царственным зверем Флоренция связывала свое политическое и военное могущество, во время давней вражды флорентийцев с пизанцами льва считали единственным существом, способным убить орла (символ Пизы).

А потом случилась удивительная история.

Как-то раз, примерно в 1200 году, лев в клетке был выставлен на площади на обозрение всех жителей, как символ флорентийского превосходства. Однажды дверь клетки открылась и лев вышел на площадь. В панике побежали прочь зеваки, лишь один малыш замер, глядя на льва. Медленно подошел лев, осторожно взял в пасть ребенка и… принес его к ногам замершей в ужасе матери. А потом спокойно вернулся в свою клетку.

С этого дня флорентийцы прониклись еще большей любовью к своему символу.

Спустя столетие семья Медичи объявит Мардзокко защитником города и собственного рода, а работа Донателло украсит площадь Синьории. И сегодня кроме статуи на площади Синьории Мардзокко можно встретить повсюду. Поднимите глаза на башню Арнольфо – с высоты смотрит на Флоренцию её лев, он на фреске в зале Джильо в