ТВ, в интернете, картины открыто покупают… как же им повезло с Арнальдо! И какой шикарный план!

– Это объясняет, почему убили Иволгину. Им надо было забрать картину, на которой скрыт шедевр.

– Ты думаешь, Арнальдо подарил ей именно такое полотно? Но можно было просто потихоньку стащить его! Иволгина не специалист, она бы не догадалась.

– Но она рассказала бы полиции, что за картина украдена. Лишний интерес, лишние вопросы. Плюс она интересовалась тутовым деревом. Эти ребята забеспокоились, что она могла найти картину в картине.

– Галина, это страшно. Иволгину убили не случайно, если все так, выходит. что убийство было преднамеренным. Тянуть нельзя, звоним Луке и едем в полицию.

– Там не посмеются над нашими идеями?

– Это же Лука. Конечно, нет!

***

Прогноз погоды обещал, что на следующий день снежное волшебство исчезнет без следа, и женщины договорились, что утром отправятся в Бачаяно Терме. А пока Галина должна была встретится с Массимо и рассказать инспектору о встрече с убитой девушкой-искусствоведом, а заодно свои мысли по поводу кражи полотен известных художников.

Саша умоляла Луку прислать именно Массимо, после встречи с инспектором Сторци она возненавидела педантичного полицейского и заявила, что ему Галина ни за что ничего не расскажет, хоть это и препятствие следствию.

– Пока у нас нет никаких конкретных фактов, чтобы получить разрешение на обыск, на изъятие картин. Я верю, что вы хороший специалист, разбираетесь в таких деталях, но для судьи-магистрата этого мало. Скажите, кроме использования в реставрации или сокрытия первоначальной картины, что еще можно сделать с тутовой бумагой? И где ее достают?

– Ее производят из шелковицы – тутового дерева. Такая бумага используется при реставрации документов, графики, ткани, картин. Обычно ее покупают в Японии, это Tengujo – тончайшая шелковая бумага, изготовленная из волокон тутового дерева (Kozo) и манильской пеньки (абака, банановое волокно) от компании Japico. Ее состав: 85% Kozu и 15% Manila. В редких случаях ее используют для декупажа, но это слишком дорогое удовольствие.

– И все? Других вариантов нет?

– Полагаю, что она может использоваться для защиты картины, если транспортировать ее свернутой, а не в раме.

– То есть любой адвокат объяснит, для чего эта бумага Дугласу Ханберри, а хитроумная схема – лишь ваше личное впечатление.

– Впечатление человека, прекрасно разбирающегося в живописи и реставрации. И даже с флорентийским дипломом. Это вам о чем-нибудь говорит?

– Говорило бы, осмотри вы холсты в присутствии полиции

– Так в чем дело?

– В том, о чем я уже сказал. Никто не даст ордер.

– Если в картине не был спрятан шедевр, зачем изымать ее у Иволгиной?

– Во-первых это ваши домыслы, у нас нет доказательств, что картина связана с убийством. Во-вторых Арнальдо пишет картины для продажи и средства идут фонду Аньези.

– И что? Да там стоимость не больше ста евро!

– Ханберри, которого вы так невзлюбили, куратор выставки и исполнительный директор фонда, а значит он несет ответственность перед фондом за каждый цент. Это же специальный проект, все, что пишет Арнальдо Феретти, покупается, средства идут фонду. Для того и шумиха прессы вокруг художника. Если он начнет дарить свои картины всем подряд, то проект лопнет. И стоимость картины здесь не имеет значения.

– Хорошо, тогда почему они не сказали об этом Иволгиной?

– А может сказали, и она сразу отдала картину, даже не забирала ее домой.

– Но тогда Ханберри или его ассистентка рассказали бы Александре.

– С какой стати? Какой-то женщине со стороны.

– То есть вы хотите сказать, что все это не стоит выеденного яйца.

– Нет, синьора, я хочу сказать, что вы сообщили интересные сведения и версию, но пока у нас нет никаких доказательств. Не думайте, что мы сидим сложа руки. Мы встретились с двумя одноклассниками Арнальдо Феретти из художественной школы и даже с ее директором, этот пост занимает тот же человек, что и пятнадцать лет назад, когда в школе учился Арнальдо.

– И что? – вмешалась молчавшая до сих пор Саша.

– Арнальдо ничего не делал, только рисовал. Ему отдавали все остатки красок и холстов, он рисовал на бумаге для принтера, на всем, что попадет под руку. Словно помешанный, по словам директора. Скульптурой, архитектурой, другими техниками рисования он не интересовался, но понимая, что парень не совсем здоров и при этом у него несомненные способности, его держали в школе до 18летнего возраста.

– А потом?

– А потом одна из преподавательниц взяла над ним шефство, привозила краски и холсты. Ее звали Эвелина Джованини.

– Вы нашли ее?

– Да она сменила имя и бросила преподавание.

– Давай, угадаю, теперь ее зовут Элена Дамиани.

– Именно.

– То есть это она открыла талант Арнальдо и поняла, как его можно использовать. А почему она сменила имя?

– Она устроилась работать в известную лондонскую галерею и захотела звучное имя для привлечения клиентов. Ходили слухи, что там была темная история с пропавшей картиной, возможно, поэтому она и вернулась в Италию.

– Это не директор школы, это злостный сплетник!

– Зато полезный для нас. Кстати, фонд Аньези оплачивает жилье для Арнальдо, то есть это длительный проект.

– Парень обеспечил свою жизнь, хотя ему самому до этого нет дела. А родители Арнальдо?

– Это самое интересное. Его отец, Томмазо Феретти, отсидел в тюрьме за мошенничество, а несколько лет назад его подозревали в ограблениях загородных домов, но улик не нашли и его отпустили. Официально у него мастерская по ремонту автомобилей, но образ жизни гораздо роскошнее, чем позволяет работа.

– Думаю, он еще и живет за счет сына. Чем больше узнаем, тем интереснее эта история. Но кто убил Елену Иволгину? И девушку Веронику?

– А кто сказал, что все эти события связаны? Возможно в итоге мы раскроем аферу с кражами и вывозом произведений искусства, но оба убийства могут быть не связаны с аферой и тем более не связаны между собой.

– А где живет Дуглас Ханберри?

– Он снимает дом во Фьезоле вместе с Эленой, или как ее там правильно, Эвелиной. Вилла Сальвия, Шалфейная вилла.

***

– У меня сегодня была любопытная встреча, – Лука задумчиво смотрел на подругу поверх чашечки традиционного эспрессо перед сном. – Я подумал, что тебе было бы интересно.

– Рассказывай! – навострила уши девушка.

– К нам пришла одна женщина… синьора долго мялась и рассказывала какую-то лабуду, типа тона подозревает мужа в измене. Я предложил обратиться к частному детективу, но оказалось, что дело в другом.

– А что за женщина?

– Ей лет пятьдесят, невзрачная, одета ужасно, Я даже подумал, что не удивился бы, изменяй ей муж. Бог с ней, с одеждой, но у нее ужасно унылое выражение лица. Через каждое предложение упоминала местного священника, подозреваю, что она проводит в церкви больше времени, чем дома. И знаешь, у нее такая смешная шляпка… в нашем детстве так выглядел ночной горшок, я еле удержался, чтобы не обойти ее сзади, посмотреть, нет ли там ручки.

– Прямо хрестоматийная обманутая жена, – расхохоталась Саша, – знаешь,