его провожу, — подал голос брат Анны, до того никак не обозначавший своего присутствия.

— Простите, — повинился Эджер, стоило им выйти за порог. Дождь к тому времени уже закончился, и можно было идти не спеша по тонущей в ночной тьме улице. — Я забыл ваше имя. Да и сам не представился, кажется, в прошлый раз.

— Не переживайте, кажется, в нашу первую встречу своё имя называла только моя сестра. Я Томас.

— Эджер.

Томас, очевидно, был его ровесником, но из-за внушительного телосложения казался старше.

— Простите, что я вот так вломился к вам на ночь глядя, — снова извинился Эджер, — но мне было так плохо, я мог надеяться только на помощь вашей сестры.

— Анна вчера уехала.

— Уехала? Далеко? Надолго?

— В другую страну, — уклончиво ответил Томас, — она не живёт здесь, приезжала меня проведать на неделю и вчера уехала домой.

— Плохо… — протянул Эджер, крепче вцепляясь в сумку с лекарствами, — теперь у него оставалась надежда только на них. И почему он не выслушал её тогда на рынке? Теперь, после слов лекаря о том, что ему невозможно поставить ни одного диагноза, объяснить всё происходящее с ним рационально не получалось.

— Анна сказала, что вы виделись на рынке, — произнёс Томас неуверенно и, тут же смутившись, замолчал, явно не закончив мысль.

— Да, верно, — Эджер смутился не меньше, и даже сам не знал отчего: то ли оттого, что ему было стыдно пересказывать её брату безумные речи о проклятии, то ли оттого, как невоспитанно он повёл себя по отношению к ней.

Остаток пути мужчины прошли молча. Томас, как и обещал доктору, проводил Эджера до дома, и на том они расстались.

Эджер, понимая, что спать до прихода Моризы ему осталось немного, решил лечь одетым. Его всё ещё штормило, но состояние уже было куда более сносным. Завтра, а вернее, уже сегодня он закончит портрет, получит деньги и как следует займётся здоровьем. Надо только дотянуть. С этими мыслями он улёгся спать, отметив про себя, что так и не купил новую кровать, и решил сделать это прямо завтра.

Глава 8

Ему снова снились кошмары, однако теперь их содержание растворилось в памяти, стоило стуку, раздавшемуся в мастерской, пробудить его ото сна. Эджер подскочил как ужаленный и тут же пожалел, что вообще проснулся. Ему снова было плохо. Поднявшись, он впустил тарабанившую в дверь Моризу, на этот раз не извиняясь и не лебезя перед ней, так как просто не было сил. Собираясь уже закрыть дверь, Эджер вдруг заметил прямо у своего порога письмо, придавленное камнем. «Странно», — подумал он, не без труда нагибаясь и поднимая конверт. Художник собирался было открыть его, но подумал, что, если срочно не выпьет пару микстур лекаря, то снова отключится, а его ещё ждёт работа. Мориза тем временем скрылась в мастерской, а Эджер, пользуясь этим, достал из-под прилавка холщовую сумку и принялся один за другим пить настои, прописанные лекарем. Письмо он положил на стол рядом. Пара из микстур были до того мерзкими на вкус, что он едва удержался, чтобы не опорожнить желудок прямо на пол магазина.

— Эджер, вы здесь? — послышался голос из мастерской, и художник поспешил к клиентке, превозмогая слабость. Письмо он прочтёт позже.

Сегодня буквально всё его существо противилось рисованию. Рука отнималась, но Эджер продолжал писать.

— Сегодня закончите? — против обыкновения заговорила Мориза. Сегодня она не была похожа на прежнюю себя, сидящую на стуле словно каменное изваяние. Она едва заметно ёрзала, и ей явно не терпелось закончить работу над портретом.

— Да, — выдавил улыбку Эджер, — работы осталось максимум на полчаса.

Это было чистой правдой, чувствуй он себя лучше — вообще завершил бы портрет парой верных мазков, но перед глазами у него всё плыло и приходилось осторожничать, чтобы не испортить работу.

Когда ему оставалось только изобразить блики на прозрачных камнях в серьгах Мориз, кисть выпала из ослабевшей руки.

— Чёрт возьми, — пробурчал он про себя и, выглядывая из-за мольберта и улыбаясь из последних сил, сказал, — прошу меня простить, я отойду буквально на минутку.

Едва не падая, он дотащился до холщовой сумки, оставленной на прилавке, намереваясь допить все оставшиеся микстуры разом, когда взгляд его затуманенных глаз сфокусировался на письме, покоившемся рядом. Положив его на стол противоположной стороной, он только сейчас заметил надпись на конверте: «От Анны». Сердце его ёкнуло, и он, позабыв обо всём, вскрыл конверт и извлёк исписанный аккуратным почерком лист желтоватой бумаги.

«Здравствуйте, Эджер. Пишу вам перед самым своим отъездом. Я понимаю, что вы не поверили мне тогда на рынке, но я не могу уехать, зная, что вам угрожает смертельная опасность, и не попытавшись вас предупредить. Сегодня с раннего утра я следила за вашей мастерской. Думала подкараулить и снова попытаться поговорить. Но всё обернулось даже лучше. Я своими глазами увидела источник вашего проклятия. Женщина, пришедшая в изумрудном платье. Не думайте, откуда я всё это знаю, а просто поверьте! Украшения, что надеты на ней, — прокляты! Гоните её прочь, прошу вас, иначе вы погибнете. И прошу, сожгите это письмо сразу после прочтения! Прощайте».

Ниже шла приписка другим, менее аккуратным почерком.

«Простите, что не отдал вам эту записку сразу, но я переживаю за Анну. Она не сумасшедшая, прислушайтесь к её словам. Она знает, о чём говорит».

Комната завертелась вокруг него. Эджер сделал неуверенный шажок, чтобы не упасть, продолжая держать перед собой письмо. Он больше не считал Анну сумасшедшей. Он считал безумцем себя! В памяти всплыл сон с ужасным ожившим портретом и картиной, на которой было изображено его бездыханное тело. Эджер пытался прикинуть в уме, что ему делать, когда за спиной раздались шаги и голос:

— Вы скоро?

Эджер обернулся, и в глазах его застыл ужас. Он попытался броситься к двери, но обессиленное тело поддавалось с трудом. Художник запнулся и повалился на пол, не сводя взгляда с Моризы.

Женщина ничуть не удивилась его поведению, напротив, с её лица слетела маска участливости, и по губам поползла та самая зловещая ухмылка, что явилась Эджеру в ночном кошмаре.

— Да… — протянула Мориза, царственно приближаясь. — К концу вы все догадываетесь, что что-то не так, но, увы, мальчик мой, бежать поздно, — Эджер всё это время силился добраться до двери, но Мориза в пару шагов оказалось у неё первой и повернула ключ. — Пора закончить свой шедевр, — процедила она и, схватив Эджера за ворот рубашки, потащила в мастерскую.

— Что вам нужно? — простонал он, не в