тогда начнётся эвакуация, и я со всеми отправлюсь на Землю, а там…»

Двери шахты отворились, но Александр не сдвинулся с места.

– Добрый день, землянин-студент. – выход из шахты перекрыли Мазеус и три антильца-офицера службы безопасности. В руках посол держал прибор, похожий на пульт от допотопного кондиционера. – Полагаю, ваша работа продвинулась дальше, чем вы предполагали изначально.

– А мне казалось, мы друзья! – простонал Александр, чувствуя, как от страха подкашиваются ноги.

– Вам показалось, – сухо ответил Мазеус и…

«Кардиостимулятор!»

… и нажал на кнопку «пульта».

В плену

Марго даже не пыталась сдержать всхлипы: всё равно никто не услышит. В дырки, через которые в ящик поступал кислород, разглядеть можно было совсем немного. Бочки, сундуки. Клетки. Ящики – такие же, как и её. Сидел ли в них кто-то, сказать было трудно. Вид оборванных и измученных близких, возможно, терзал бы сердце Марго, словно стервятник – безвременно погибшего на поле боя, но осознание, что больше никто не пережил нападения каперов, тяжелее во сто крат.

Сметь ли надеяться, что и остальные чудом спаслись от головорезов на службе у Английской Короны? Марго не знала, как всё произошло: она потеряла сознание сразу, как началась абордажная схватка. Теперь корабль должны отбуксировать в порт, а команду и пассажиров оставить в живых, но… Максимум, чем захватчики рискуют, избавившись от оказавших сопротивление купцов – это приз, а факт нарушения правил ещё надо доказать.

Никогда ещё слово «импровизация» не казалось таким зловещим, как сейчас.

Вдруг заскрипели ступени: кто-то спускался в трюм…

Один день из жизни рок-звезды

«Надо вставать.

А может, не надо? Может, будет лучше, если я не приду или хотя бы опоздаю? Скажу ребятам, что хотел сыграть на нервах публики. Мол, пусть поволнуются, побеспокоятся, не случилось ли со мной чего. Потяну время, а там, может, выяснится, что концерт перенесли или, того лучше, отменили. Вдруг кто-нибудь ночью спалил аппаратуру, или Родни нажрался в хлам и не в состоянии не то что играть, но даже стоять на сцене… У-ух, кто там в такую рань на телефоне?.. Неужели для того, чтобы расставлять усилители и декорации, необходимо моё присутствие?!

Ладно, чёрт с вами со всеми. Одеваюсь…

Додумается ли кто-нибудь захватить воду со льдом? Оказывается, это, блин, так сложно – предусмотреть, что не только пальцы гитаристов и бицепсы барабашки могут устать, но и моё горло тоже! Вот, зараза, даже надеяться на этих дебилов не буду, сам возьму… Так, надо заехать за Миком.

– Ты, похоже, никогда не прекращаешь жать на клавиши, Мик… О-хо-хо, да не бойся поворачиваться ко мне спиной! Особенно на сцене. ТАК чудить может себе позволить только старик Тилль, хе-хе-хе!..

Эх, зря водитель не взял машину с тонированными стёклами. Где мои солнцезащитные очки? От всех этих вспышек я ослепну за пять секунд! Почему пресса не фотографирует на телефоны, как это делают все нормальные люди? А затычки для ушей я взял? Слава Богу! А то рискую оглохнуть от визга. Эй, девочки, вы чего так рано пришли? Шоу только вечером. Купили билеты в фан-зоне и хотите автограф заранее? Ладно, работаем… бла-бла-бла, бла-бла-бла…

Хм. Это что у неё под курткой, пистолет?»

Цветомузыка

– Мерзавцы! Трусы!

Мерзко хихикающие лица разлетелись в стороны. Столб света у лестницы сузился, а затем пропал вовсе: люк закрыли с характерным скрежетом.

Не сразу, но довольно скоро глаза привыкли к слабым серебристым отблескам в чёрной воде коллектора. Мэтту повезло, что его не опустили прямо в воду, иначе он бы мгновенно захлебнулся. Так он рискует лишь несвоевременно распрощаться со своим обедом: вонь кругом стояла неописуемая.

Казалось, от воды исходил пар, насыщенный частичками то ли свинца, то ли ещё какого-то металла. «Вот только крыс-мутантов не хватало» – Мэтт извивался и натягивал сковавшие его шнуры, и это работало. «Им стоило лучше завязывать узлы. Когда я выберусь отсюда, они пожалеют!»

Поднявшись на ноги, Мэтт отметил ритмичную игру света и тени на стене, вызвавшую ассоциации со светомузыкой ночного клуба. Только вместо неоновых огней киберпанка кругом господствовал нуар, а если и танцевали, то не «под кислотой», а под дешёвым виски, смешанным с пепси-колой. И хотя стук воды и того, что она несла в себе, о трубы никак не походил на биты разнузданного веселья для девиц в коротких юбках и парней с топорщащимися штанами, Мэтт невольно задался вопросом: сколько непереваренных коктейлей, мочи и пустых сожалений еженощно поставляет любой задрипанный клубешник в эту обитель смрада. Прийти к какому-нибудь выводу, карабкаясь по холодным скользким перекладинам к люку, оказалось невозможно, и вопрос, что называется, повис в воздухе.

«Будет о чём спросить Кори и его подхалимов, когда буду макать их тупые бошки в унитаз».

(«Где пустые сожаления, Лебовски?! – Не знаю, не видно. Давай ещё раз!»)

– Чёрт!

Люк оказался слишком тяжёлым, и приподнять его одной рукой, а уж тем более головой было невозможно. Похоже, придётся спуститься вниз и блуждать по тоннелям в поисках какого-нибудь выхода…

Внизу раздался смачный всплеск. Ещё секунда, и вот – чьи-то лапы спешно загребали мерзкую воду. Мэтт оглянулся и увидел широкую, покрытую пластинами спину прямо под собой.

– Ах ты ж … А-а-а! – вскрикнул Мэтт, ощутив, что его руки вот-вот соскользнут со склизких перекладин.

Выход?

Раньше Света просыпалась с восходом солнца: его лучи проникали под веки если не напрямую, то отражаясь от зеркала. Когда же от бескрайнего розового неба остался лишь крошечный просвет между новостройками, солнце заменил Майкл Джексон. Его «Billie Jean» куда лучше подходила для воскресного пробуждения, чем песня из репертуара Cannibal Corpse, которую Кирилл шутки ради поставил дочери на будильник.

«Очень смешно, папа. Просто сил нет, очень смешно…»

– Важно тренировать сердце, соня, – авторитетно вещал Кирилл, пока подросток затягивал шнурки на кроссовках. – Когда сталкиваешься с неприятностями лицом к лицу, именно выносливость определяет, как долго ты сможешь бороться.

– Я не Соня, я Света, – пробурчала Света.

– Прости, перепутал тебя с мамой, – подыграл родитель, отворачиваясь в сторону. Что-то попало в глаз. В последний раз Света надевала спортивный костюм три года назад, и пыли на штанах с полосками скопилось немало. Кирилл же бегает с тех самых пор, как уже упомянутая Соня покинула этот бренный мир.

Через пять минут отец и дочь вышли из подъезда и под наблюдением пенсионерки Людмилы Петровны направились в