чтобы поездка как можно скорее окончилась. К счастью, за их столом воцарилась тишина. Лишь Чарли барабанил пальцами по столу и время от времени делал гладкостенные замечания про погоду, на которые все отвечали молчанием.

С каждой минутой становилось всё жарче, и Весна просто погибала в своем шерстяном платье. Её лицо горело, к счастью, не буквально. Волосы взмокли, а по спине текли струйки пота. Пассажиры постепенно сменяли наряды на более легкие, правда, не так эффектно, как Агнесс: кто-то просто снял пиджак, оставшись в рубашке, кто-то переоделся в уборной. Весна могла же только страдать. Она постоянно смотрела на хронометр, отсчитывая минуты до прибытия в Эфелию.

В вагоне зажглись лампы, оконные стекла превратились в зеркала, не давая увидеть мир за ними. Весне быстро надоело её взлохмаченное отражение, и она прикрыла глаза.

Она вздрогнула от неожиданности, когда вагон притормозил, причаливая к платформе. Кажется, всё-таки задремала. Все вокруг суетились, собирали вещи. Агнесс вообще уже стояла около дверей, готовая выйти, как только они откроются. Весна потянулась, не спеша подниматься. Дождалась, пока все выйдут, и покинула вагон последней.

Глава 12

Весна переживала, что они с родственниками не узнают друг друга при встрече. В последний раз они виделись лет семь назад, когда дядюшка Азурит с тётушкой Грозой приезжали к ним в гости в Скалы.

Матушка перед поездкой нашла фотокарточки Камнекрутов, рассказывала, как кого зовут.

Стоило Весне сойти на платформе в Эфелии, она поняла, что все страхи были напрасными. Среди встречающих она сразу увидела горницу средних лет с накинутым на плечи бежевым платком в черно-красно-белую клетку — родовым узором Камнекрутов. Рядом с ней стояли пожилой горник и два мальчика.

— Весна, девочка, ну наконец-то! — громко воскликнула тётушка, стремительно подбежала к Весне и схватила её в охапку, обняв неожиданно сильно. — Ох, какая же ты большая!

Дядюшка, пряча улыбку в бороде, подошел ближе.

— Привет, я Сард, а это Серд, — сказал один из мальчишек. Братья оказались похожими друг на друга как как два кристалла из одной друзы. Матушка рассказывала про них — это младшие сыновья Камнекрутов — Сардоникс и Сердолик.

— Здравствуй, Весна, — сдержанно приветствовал её дядюшка, когда тётушка её с неохотой отпустила.

— Великая Богиня, что это у тебя? — тётушка указала на клетку, завешенную тканью.

— Это домашний питомец, — пояснила Весна и приподняла покрывало, показывая.

— Ох! Что ж меня не предупредили? Ладно, разберемся, только пусть так в клетке и сидит, дома не выпускай. Еще вещи есть у тебя?

— Только эта сумка. Весь багаж прибудет послезавтра, грузовым вагоном.

— Ладно. Мальчики, заберите всё у Весны, и давайте скорее выйдем из толпы.

— Аккуратнее с клеткой! — только и успела сказать Весна, когда близнецы повыхватывали вещи из её рук.

— Конечно! — крикнули они хором, убежали вперед и скрылись из виду.

Тётушка взяла Весну за руку и повела вслед за мальчиками. Платформа южного города больше напоминала теплицу, чем транспортную станцию. Повсюду стояли кадки с маленькими деревцами и горшки с цветами, вокруг колонн вились лианы. Крыши как таковой не было, металлический каркас оплетали растения, образуя полог. Воздух наполнял сладкий цветочный аромат.

Внезапно тётушка резко остановилась, так, что Весна чуть не налетела на неё.

— Смотрите, она здесь! — и указала на… Агнесс.

Чаровница стояла неподалеку около стойки для справок и о чем-то разговаривала со служащей.

— Вернулась-таки! А мы уж обрадовались, что сбежала, — сердито проговорила тётушка.

— А что, вы её знаете? — спросила Весна.

— Эта… хм… девица — просто проклятье на нашу голову. Не только нашей семьи, а, похоже, всех горников на побережье. Всех решила извести. Моя любимая подруга от неё просто рыдает.

Весна вспомнила свою поездку.

— Да уж, охотно верю, — сказала Весна, вспомнив поездку. — Она мне сразу не понравилась. Мы вместе ехали, — ответила она на вопросительный взгляд тётушки.

Агнесс, как будто почувствовав, что её обсуждают, обернулась и посмотрела прямо на них. Её красивое лицо на секунду исказилось презрительной гримасой, но она тут же отвернулась, продолжив разговор с сотрудницей станции.

— Дамы, помнится мне, вы куда-то спешили, — сказал дядюшка.

— Да, точно! Весна, не стой столбом, пошли быстрее.

Они спустились по самодвижущимся лестницам на первый этаж и покинули здание транспортной станции. На улице было чуть свежее, но всё равно очень жарко. Они шли по тротуару вдоль забора, ограждающего станцию. Солнце уже зашло, и дорогу освещали зачарованные фонари, вокруг которых вились ночные бабочки. Весна поморщилась: не любила насекомых. Вскоре они оказались на стоянке экипажей. Близнецы вырвались вперёд к одному их фиакров, и уселись на облучке.

— Ого! — воскликнула Весна, разглядывая фиакр.

— Ого, — подтвердил дядя, — огонь, а не машина.

Весна погладила черный лакированный бок.

— На огненных кристаллах двигатель?

— Да, самый мощный, — ответил один из братьев, Весна их пока не различала.

— До тридцати миль в час разгоняется, — продолжил второй.

— Ого, — еще раз сказала Весна.

— Мальчики, слезли быстро, Весна, садись, насмотришься ещё! — обмахиваясь платком, сказала тётушка, — поехали уже.

Дядюшка распахнул перед ними дверцу и помог супруге забраться на подножку. Следом поднялась Весна, мальчики перескочили прямо с облучка через спинку сиденья, дядюшка сел за руль. В ногах, мешаясь, стояла клетка. Весна заглянула под покрывало. Юрк отозвался недовольным шипением, и она поспешила накрыла клетку.

Глава 13

Экипаж тронулся, и Весна с удовольствием ощутила, какой плавный у него ход. В Скалах колесных машин не было, самоходки передвигались по гористой местности на восьми стальных ногах, перебирая ими, словно здоровенные пауки. На колесах там было не проехать. Здесь же проспект тянулся от горизонта до горизонта, с двух сторон его окаймляли непривычно ровные прямоугольные дома. Через равные промежутки проспект пересекали улицы поменьше, с тенистыми аллеями, и Весна вертела головой, чтобы разглядеть, что скрывается в их глубине.

— И ведь главное, чем она придумала заниматься, ты можешь себе представить? Одежду шить! — негодовала тётушка. — У моей