– Не знаю. Карр привез с собой несколько рукописей, которые ему нужно прочитать.

– Вид у него такой, словно ему нужен хороший длинный отпуск. Так ты придешь на чай сегодня? Я позвоню Кэтрин и приглашу и ее тоже. Я хочу, чтобы Мод Сильвер познакомилась с вами обеими. – Она наклонилась поближе и хрипло прошептала: – Она известный детектив.

Мисс Сильвер в это время рассматривала стойку с открытками. Она настолько не была похожа на детектива, что Риетта от неожиданности спросила:

– И что же она расследует?

– Преступления, – прошептала ей миссис Войси прямо в ухо. Затем она отпустила руку Риетты и сделала шаг назад. – Жду тебя к половине пятого. А сейчас мне непременно нужно поговорить с миссис Мэйхью.

Миссис Мэйхью покупала лук и картошку.

– Вот уж никогда не думала, что мне придется покупать и то, и другое, а не брать с огорода, но мистер Эндрюс мало что может сделать, чтобы поддерживать в саду порядок.

Мистер Эндрюс совсем мало занимается огородом, так что никуда не денешься – овощи приходится покупать. Так что если Сэм принесет их после школы…

Она обернулась – маленькая кроткая женщина печального вида, – и ее немедленно загнала в угол миссис Войси.

– А, миссис Мэйхью! Полагаю, теперь, с возвращением мистера Лесситера, у вас много дел. Так неожиданно, правда? Я только на прошлой неделе говорила викарию: «Кажется, и речи нет о том, что Меллинг-Хаус откроют» и сказала, как мне жаль. Что ж, теперь, когда он вернулся, я надеюсь, он не собирается снова сбежать?

– Я совершенно ничего не знаю.

Миссис Войси сердечно рассмеялась.

– Мы все должны быть очень милы с ним, и тогда, возможно, он останется. – Она подошла поближе, понизила голос и спросила: – Надеюсь, новости о вашем сыне хорошие.

Миссис Мэйхью бросила быстрый испуганный взгляд по сторонам. Бесполезно: она стояла в углу между прилавком и стеной и не могла протиснуться мимо миссис Войси. Ее голос был еле слышен, когда она прошептала:

– У него все хорошо.

Миссис Войси доброжелательно похлопала ее по плечу.

– Я была уверена, что так и будет, можете ему передать мои слова. Сейчас все не так, как было тридцать-сорок лет назад. Тогда второго шанса не получали ни юноши, ни девушки, но теперь-то все иначе. Полагаю, он приедет вас навестить?

Миссис Мэйхью страшно побледнела. Миссис Войси не желала ей зла, все в Меллинге знают, как она добра, но ей невыносимо было говорить о Сириле здесь, в магазине, когда вокруг люди, которые могут их услышать. Она почувствовала себя в ловушке, из которой не может выбраться. И тут похожая на гувернантку маленькая леди кашлянула и тронула миссис Войси за руку.

– Пожалуйста, Сесилия, расскажи мне об этих видах. Я хочу послать открытку моей племяннице, Этель Беркетт.

Миссис Мэйхью была свободна. Сердце ее билось так сильно, что она была сбита с толку и только на полдороге вспомнила, что хотела купить мятную приправу.

Когда две дамы вышли из магазина и пошли домой через луг, миссис Войси сказала:

– Это была миссис Мэйхью. Она кухарка, а ее муж – дворецкий в Меллинг-Хаусе. Их сын – такое несчастье для них.

Мисс Сильвер сказала:

– Ей было неприятно, что ты о нем заговорила, Сесилия.

Миссис Войси ответила энергично:

– Незачем быть такой чувствительной. Все про это знают и сочувствуют ей и надеются, что Сирил начал жизнь с чистого листа. Он их единственный ребенок, и они его избаловали; ужасная ошибка! Конечно, миссис Мэйхью тяжело видеть, каким хорошим вырос сын Гроверов – это миссис Гровер обслуживала Дагмар Эйнджер в конце прилавка. Алан и Сирил были друзьями. Они оба окончили школу, и Алан пошел работать в контору мистера Холдернесса – очень хорошее начало! А Сирил нашел работу в Лондоне, что привело к беде. Он неплохой парень, но слабый и избалованный. Ему не следовало жить далеко от дома и семьи. Такие мальчики чувствуют себя очень одиноко, когда выходят в большой мир, и единственная компания, которую они могут найти, как раз та, от которой не жди ничего хорошего. Знаешь, Мод, когда-то я очень огорчалась, что у меня нет детей, и, наверное, я многое упустила, но ведь это огромная ответственность, правда?

Мисс Сильвер согласилась, что так оно и есть.

– Даже такой вполне хороший парень, как Алан Гровер. Я не стала бы говорить это никому, кроме тебя, и это, конечно, глупо рассказывать, не говоря уж о том, что это чрезвычайно бесцеремонно…

– Сесилия, дорогая моя!

– Я была потрясена. И я не могу, никак не могу поверить, что она его поощряла. Конечно, в таком возрасте их и не нужно поощрять, а она ведь очень красивая женщина…

– Сесилия, дорогая!

Миссис Войси кивнула.

– Да, Кэтрин Уэлби. Полный абсурд, как я уже сказала. Началось с того, что он предложил прийти к ней, чтобы повесить полки, а потом он сказал, что посадит ее луковичные цветы, а она давала ему книги. А когда она хотела ему заплатить, он не взял ни гроша, поэтому она, конечно, не могла позволить ему приходить к ней и оказывать разные услуги. Ему еще нет двадцати одного, она ему в матери годится!

Мисс Сильвер снисходительно кашлянула.

– Сесилия, дорогая моя, какое это имеет значение?

Джеймс Лесситер откинулся на спинку стула и через стол посмотрел на мистера Холдернесса, который выглядел весьма обеспокоенным. Румянец разлился до самых корней его густых седых волос, отчего от природы цветущее лицо приобрело почти сливовый оттенок – такой, какой был у основателя фирмы, крепкого выпивохи, жившего в начале восемнадцатого века; его портрет висел на стене позади мистера Холдернесса. Он посмотрел на Джеймса и сказал:

– Вы меня шокируете.

Джеймс Лесситер поднял брови.

– Неужели? Ни за что бы не подумал, что человека, проработавшего в юридической конторе почти сорок лет, еще можно поразить.

Они немного помолчали. Кровь немного отхлынула от лица мистера Холдернесса. Он слабо улыбнулся.

– Трудно оставаться в рамках профессии, когда дело касается людей, которых знаешь так долго, как я знаю вашу семью. Ваша мать была моим давним другом, а что касается Кэтрин Уэлби, я присутствовал на свадьбе ее родителей…

– И поэтому вы ждете, что я позволю себя обокрасть?

– Джеймс, дорогой мой!

Джеймс Лесситер улыбнулся.

– Как же все здесь похожи. То же самое сказала мне Риетта.

– Вы говорили с ней о ваших… огорчительных подозрениях?

– Я сказал ей, что пропало довольно много вещей, и я не удивлюсь, если Кэтрин знает, куда они подевались и… какой доход принесли. Как и вы, всё, что она смогла сказать: «Джеймс, дорогой мой!»