class="p1">Опять она глазки мне строит. Ну, подожди, скоро все закончится.

— Видишь, Совиное? — спросил я, указывая на деревню.

— Вижу, — ответила она, не понимая подоплеку.

— Так вот, нам надо туда пробраться.

— Но как? — удивилась Веслава.

— Это уже моя забота, — ответил я, — Ты просто должна передать им одно сообщение.

— Какое?

— Скажи им, что мы собираемся атаковать с восточной стороны, там где у вас поля.

Веслава слушала меня, и на лице ее, появилась довольная улыбка. Вот же актриса. А я ведь уверен, что она слышала все, что мы обсуждали с Драганом и Добрыней. Ну и хорошо. Лети, птичка, расскажи им, что наслушала.

— Все сделаю, как скажешь, староста, — ответила она, сверкнув глазами.

— Помни, — сказал я, — От этого зависит жизнь людей.

— Я все сделаю, как надо, — ответила Веслава, сверкнув белозубой улыбкой и удалилась.

Я смотрел ей вслед и думал, какая же она хитрая. Но в этот раз она поможет мне.

— Ты понял? — спросил я, — Они должны поверить, что мы собираемся напасть с восточной стороны.

Даган не совсем понял мою комбинацию. Но это уже не важно. Пусть Совиное готовится к атаке со стороны поля, а мы зайдем с другой стороны.

Ну вот, Веслава хотела меня использовать, разведать все, а в итоге сама попалась в ловушку. Это получается, что я ее все-таки попользовал?

Ну, извини, Веслава, я больше так не буду.

Глава 4

Ну вот мы и в Совином. Тихо-то как, словно вымерло все. А мы, как тени, скользим вдоль плетней, стараясь ни скрипнуть, ни вздохнуть лишний раз. И ведь получилось! Наш кузнец Тихон не подкачал — такие крюки-кошки отгрохал, залюбуешься. Мы ловко перекинули их через частокол, там, где река своим серебристым жмется боком к деревне. И вот — мы уже внутри, можно сказать, в тылу врага. Десяток моих самых отчаянных дружинников со мной, идут след в след, ни шороха, ни звука. Еще и Ратибор с нами. Сказал, что хочет участвовать со мной в этом деле. Говорит, голоса нашептали, что нужно ему помогать мне. А я что — я не против. Добрыня еще не оклемался, чтобы составить достойную компанию для таких вылазок. И, главное, что все получается.

А все почему? Да потому что я хитрюга! Моя небольшая армия разместилась на юге села. А вояки Совиного, благодаря Веславе, с востока нас ждут. А мы тут, с запада, откуда и не ждали.

Теперь главное — к воротам пробраться. Драган со своими орлами только и ждет сигнала, чтобы всей мощью в Совиное ударить. Я шикнул на своих воинов. Прямо перед нами шел патруль совинский. Чего это они дежурят что ли? Охраняют село? Неплохо. Нужно узнать кто это у них такой головатый.

Пришлось нам в ближайший амбар юркнуть, благо дверь не заперта оказалась. Мы забились спрятались в темноте здания. Вроде пронесло, ушли патрульные.

Надо сказать, что амбар, то еще убежище. Он был тесным, пропахший зерном и еще чем-то не очень-то аппетитным. Мыши скребутся где-то в углах. Мои дружинники прижались друг к другу. Глаза у всех круглые. Да уж, воины — одно название. Ждут, что дальше-то будет.

— Ну что, соколики, — шепчу я, улыбаясь, — пересидим тут малость, и к воротам двинем.

— Верно, — вдруг подал голос Ратибор, который до этого молча стоял, прислушиваясь к чему-то. — Только сдается мне, неладно тут что-то…

— Что такое? — спрашиваю я.

Опять «голоса» шепчутся? Что ни говори, а чуйка у него звериная. А раз он почуял неладное, значит, дело и вправду нечисто.

— Не знаю, — качает он головой, — только вот душа не на месте… будто кто-то смотрит… прямо в затылок…

И тут, в ответ на его слова, из-за горы мешков с зерном раздается такой храп, что кажется, даже стены амбара задрожали. Все замерли. Храп повторился, еще громче, переходя в какое-то утробное рычание. И вот, медленно из-за мешков выплывает нечто. Иначе и не назовешь. Огромное, как медведь-шатун, с заплывшими, сонными глазками, которые он протирает кулачищами размером с добрую тыкву.

Мои дружинники с перепугу, чуть топоры не уронили.

— А-а-а… — протянул этот верзила, озираясь по сторонам, — вы… это… чего?

Мы стоим, как вкопанные.

— Мы…– начал было я, но Ратибор, не растерявшись, пихнул меня локтем в бок.

— Мы — это! — выпалил он, тыча в меня пальцем. — Мы зерно пришли забрать! Староста сказал отнести и отдать поварам, чтобы хлеба напекли!

Великан моргнул, медленно перевел на нас затуманенный взгляд.

— Зерно? — переспросил он, почесывая всклокоченный затылок. — А… ну… это… забирайте, раз пришли.

И, зевнув так, что чуть челюсть не вывихнул, снова завалился на мешки. Раздался оглушительный храп.

Мы переглянулись. Это что сейчас было? Неужели прокатило?

А здоровенный богатырь, однако.

— Так, тихо, — прошипел я, — пошли, пока этот увалень дрыхнет и снова не проснулся.

И мы, стараясь ступать как можно тише, двинулись к выходу из амбара. Каждый шаг давался с трудом, словно мы шли по тонкому льду.

Только мы приблизились к двери, как за нашими спинами, раздался громкий треск. Мы разом обернулись. Сонный богатырь, которого мы уже списали со счетов, не только проснулся, но и уже стоял на ногах, покачиваясь из стороны в сторону. В его маленьких глазках, до этого сонных и безразличных, теперь плясали недобрые огоньки.

— А ну, стоять! — прорычал он, и его голос заполнил собой весь амбар. — Куда это вы собрались? А зерно? Забыли? А я вот думаю, что вы что-то другое задумали…

— Ратибор, — шепнул я, пятясь к стене, — держи ребят, чтоб не лезли. И смотри, чтобы никто снаружи не услышал, что тут творится.

Нужно его вырубить тихо, без шума.

— Не изволь беспокоиться, староста, — так же шепотом ответил Ратибор, — Пусть ребята покараулят, не гоже им в такое пекло соваться. А ты давай, покажи этому медведю, где раки зимуют!

С этими словами, Ратибор, подмигнув мне, выставил вперед дружинников, загораживая проход и зорко следя за происходящим.

Богатырь тем временем, хрустнув костяшками пальцев, двинулся на меня.

И тут я понял, что дело плохо. Все мои навыки, которые дала мне Вежа — все казалось бесполезным