тому же, так, как на неё смотрит Миша, подсказывает, что теперь он к ней неровно дышит. Иногда, общая беда сближает покрепче дружбы.

— Думаю, мне стоит пересмотреть своё отношение к смерти. Если её нет, то я могу спокойно прибить своего бывшего начальника, и мне за это ничего не будет! — неожиданно для нас выпалила Надя.

— Это не совсем то, что я ожидал услышать, но ладно, — потёр я подбородок.

— Да вы чего? Пошутила я! Ты как старый дед, совсем одеревенел в своих болотах! — Краснов и я снова облегчённо выдохнули. Всё же не хотелось иметь под боком маньячку. — Я один раз на кладбище пошла, когда меня парень бросил. Решила себе нового откопать. Пьяная была. Молодая. Выбрала, значит, холмик посвежее, приготовилась, и тут вспоминаю, что лопату-то не взяла!

— Руками рыла? — спросил Миша.

— Что я тебе дура, что ли? Думаю, ну ладно, когда это меня останавливало? Нашла какую-то палку и давай ею могилку ковырять. Вырыла — а там ничего! Корни всякие, клубни. Соседнюю раскопала — опять ничего! Ещё одну — пусто!

— И что в итоге-то? Все пустые что ли оказались? — Краснов почесал затылок.

— Слушай дальше. Стою, такая, на шпильках, в платьишке, в сумочке бутылка портвейна. Ничего не пойму. Где это я просчиталась? А сзади машина подъезжает с легавыми и сигналит, значит. Оказывается, я поворот перепутала, когда на кладбище топала. Пришла к мэрии и все клумбы у них там перерыла. Представляешь? Они к параду готовились, цветники только высадили, а я думала это могилы. Так что, я тоже в какой-то степени некромант!

Тут, конечно, мы упали. Краснов минут пять крякал, пока не подавился, но такой ответ устроил всех. Теперь нужно выбираться, пока нас здесь никто не услышал.

По трезвому рассуждению, нежить я всё же решил уничтожить. Если вдруг кто-то будет искать Зимина и его людей, то наверняка обследует и ближайшие водоёмы. Пусть лучше все тела безвозвратно исчезнут.

В качестве компенсации за доставленные неудобства я забрал почти двенадцать тысяч рублей, хранившиеся в пиджаке Зимина. Больше здесь задерживаться смысла нет.

Мы добрались до того места, где меня высадил таксист, и вызвали его снова. Точнее, вызвал Миша. Артефакт связи я положил в рюкзак ещё в гостинице, но пользоваться им пока не решался. Не привык к современным штучкам.

Администратор за стойкой отвесил челюсть, когда мимо него прошли три сильно потрёпанных человека, двое из которых были практически без одежды. Он уже поднял руку, чтобы остановить нас, но я вовремя сунул ему под нос десятку, и он сразу же сделал вид, что занят и нас вообще даже не замечает.

Обожаю таких людей.

В номерах мы надолго не задержались. Умылись, переоделись и спустились в ресторан. Сразу после этого, к моей великой радости, отправились в просторный торговый центр за покупками.

Как объяснила Надя, в таких магазинах можно одеться с ног до головы, и не ездить по мелким лавкам в поисках нужной одежды.

Для меня выбрали современный стильный костюм и туфли. Подобрали к нему жилет и шляпу. Странная штука. В моём мире носить горшок на голове никому не приходило в голову.

Потом Надя на свой вкус набрала для всех разной повседневной одежды, в том числе и для меня.

Когда всё было готово и вещи уже упаковали в пакеты, я подвёл её к витрине с детской одеждой.

— В каком смысле много детей? — Надя ткнула руки в бока, когда я заявил, что теперь нужно выбрать подарки для большого количества детей, примерно одного роста.

Я посмотрел на Краснова. Ну и чего ты молчишь? Язык проглотил?

— Ну, для всех, конечно, не получится, хотя бы для… восьмерых, — прикинул я.

Снабдить каждого жителя Города под Дворцом одеждой вряд ли получится, но тех, кого я знаю в… мордочку, имеет смысл. Всё же они расхаживают по моему особняку, и пусть лучше делают это при параде. С другой стороны, по нему иногда расхаживают и курги. Короче, не знаю.

— А остальные что, приёмные что ли? Без одежды… Погоди, чего ты сказал? Сколько?

— Восемь.

— Может, не стоит? — влез в разговор Краснов. — Потом все будут просить.

Надя развела нас в стороны. Сейчас, когда девушка злилась, она была особенно милой.

— Да что у вас там происходит⁈ Я же неделю назад была в особняке! На него без слёз не взглянешь! Вы детей что ли похищаете?

— Так, тихо всем! — выставил я руки вперёд. — Берём восемь комплектов. Разных. Один на пару размеров побольше. Нет, два. И едем домой. Больше никаких пререканий. Ясно?

Надя надула губы, но выбирать костюмы всё же пошла.

Спустя час мы наконец-то выехали из Томска, а ещё через три уже подъезжали к Ваганьковскому перекрёстку. И то, что я увидел, заставило мои кулаки сжаться.

Солнце почти скрылось за горизонтом, но над селом по-прежнему стояло яркое зарево.

Горели дома. Вся задняя часть Ваганьковского.

Вдоль дороги, до и после перекрёстка, стояли телеги с крестьянским добром. Выли женщины. Плакали перепуганные дети.

В самом селе тоже всё шевелилось. Люди, как муравьи, передавали по цепочке вёдра и сразу выплёскивали их на дымящиеся дома. Открытого пламени на них ещё не было, но под крышами уже раздавался треск.

Сука! Как так-то? Будто специально палки в колёса суют! И именно тогда, когда меня здесь нет.

— Ваша светлость! — подбежал промокший до нитки Юрий Степанович. — Народ только с пашни вернулся, а тут глядь, как заполыхало! С того краю огонь идёт. По ветру прям!

Староста указал на дальний конец села. Дома там только начали заселять и, видимо, не везде успели проверить печи.

— Значит, только с пашни, говоришь, пришли?

— Ну да. Народу щас хватает. Все при работе. Для самих же себя стараемся. Хотите сказать, поджог это?

— Не знаю пока. Сейчас много пришедших. Могли и диверсанты заглянуть под шумок. Могли и из наших. Все целы? Аксинья где? Егор?

— В порядке все. Несколько мужиков руки пожгли, пока добро вытаскивали, Аксиша их сейчас лечит, а так живы все. Егор вместе с Бородой и Аглаем там как раз. Заборы валят, чтобы огонь пресечь. Да вон, ветер мешает.

Ветер, и в самом деле, как будто только разгонялся и бил в лицо жаром и едким дымом.

Так не пойдёт. Через пару часов от села одни ворота