танцевал, мою броню они изрядно попортили, а чтобы синяки от попаданий их пуль перестали болеть, пришлось морфия из аптечки дёрнуть. Потом два снорка как из-под земли нарисовались. Ревут, прыгают, только и приходится, что уклоняться от их прыжков, да пока летят поливать их из автомата. Один допрыгнул — в мгновение остатки брони порвал и тело распорол, еле отстрелялся от этой скотины. Все бинты перевёл, а кровь не остановить — эта тварь мне правый бок знатно порвала, шрам на всю жизнь как напоминание. И вот так случилось, что остался я лежать, истекая кровью, на Дикой территории, не имея больше медикаментов и всего с одним рожком патронов.

— Дерьмовый расклад, — констатировал очевидную ситуацию мой коллега.

— И я о том же, — поморщился я и допил свой стакан.

— Так тебя Стрелок и застал? Беспомощным и истекающим кровью? — Спросил Снуз.

— Да. — Вздохнул я. — «Сталкер», услышал я тогда достаточно низким, хриплым голосом и, с трудом открыв глаза, увидел короткостриженого мужчину с ямочками на щекам и очень добрым взглядом. «Потрепало же тебя», сказал он, забинтовывая мне рану. «Это поможет», донеслось откуда-то из-за закрытых штор век, и я почувствовал, как же болезненно игла вошла мне в бок. От боли я распахнул глаза и увидел в руках Стрелка дорогой аптечный набор. Не та душманская чертовщина, которую я до этого только видел, а реально дорогущий аптечный набор. Стрелок не пожалел его совершенно незнакомому человеку. Мне сразу заметно полегчало. «До «100 рентген» дойдёшь», спокойно произнёс он и отправился по своим делам. Я же смог подняться и догрести до бара, где Бармен оказал мне помощь, а я сумел оплатить его услуги хабаром из рюкзаков мёртвых сталкеров.

— Недолгая встреча получилась, — заметил Снуз.

— Так я и не говорил о том, что мы с ним на брудершафт пили. — Я развёл руки в стороны и вопросительно посмотрел на коллегу. — Видел я его, помог он мне, и всё, — подытожил я и печально посмотрел на пустую бутылку водки.

Дело закрыто — обещание выполнено. Пора выдвигаться. Мы встали из-за стола и готовились уходить. Мимо нас прошёл бармен с подносом в руках.

— Марли, сколько мы у вас проторчали по времени? — Поинтересовался я.

— Выброс кончился часа три назад, если ты об этом, — недружелюбно буркнул маленький темнокожий парнишка.

— А и вот ещё что скажи, — я потёр рукой лоб и громко рявкнул. — На хрена вам пианино сдалось?! — Я почему-то хотел, чтобы все услышали мой вопрос, словно это было жизненно необходимо.

— Ты что, Рэд, за современными тенденциями не наблюдаешь, не следишь, стало быть? — Раздался из-за спины знакомый голос. Я повернулся и застал Комуса собственной персоной.

— Знаешь, старый, вообще-то мне не до этого, — пояснил я.

— Ах да…, ты же несёшь слово божье сталкерскому братству, — передразнивал меня хозяин Стрельни.

— Я не злюсь на тебя, — показал я всем видом своё равнодушие к издёвке надо мной. — Ибо, братия мои возлюбленные, всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова, да медлен на гнев6, ибо гнев человека не творит правды Божией7.

В баре раздался оглушительный хохот со всех сторон, но мне было всё равно. Меня никогда не слушают, а стоило бы.

— Комус, — обратился я к старому другу Ликомеда. — Рассказывай, что за новые тенденции, я весь внимание. — Я демонстративно скрестил руки на груди и пристально смотрел на бизнесмена.

— В Зоне в моду вошёл покер. Радамант на Янове даже турнир устраивает для всех кланов с хорошим призовым фондом, играют-то там уже давно. В перерыве между партиями нанятые музыканты играют на пианино, а девочки разносят вино. Игрокам это по вкусу, — объяснил мне Комус наличие в зале музыкального инструмента.

— Понятно, — усмехнулся я, и мы со Снузом покинули «XX-35».

***

Мы вышли из бара. Зона встретила нас своим бесконечно ясным небом и проливным дождём. Легко дышится и словами не передать, как же чертовски приятно было чувствовать себя живым. Я как идиот стоял, задрав голову вверх, и любовался небом. Потом небрежно для Зоны позволил себе закрыть глаза и полной грудью вдохнуть запах вечной осени, царящей в этом богом забытом месте.

— Рэд, — осторожно позвал меня Снуз. Я не ответил ему сразу, немного помолчал, наслаждаясь тишиной и чарующим покоем природы.

— Скажи, сталкер, как можно после такого вернуться к обычной жизни? — Озадачил я коллегу.

— Я думаю, почти все только и грезят, что вернуться к нормальной жизни. Без аномалий, без мутантов всяких, без барыг и артефактов. — Спокойно отозвался мой товарищ.

— А здесь сидят только из-за денег, — ехидно улыбаясь, подытожил я.

— Рисковать уже никто не хочет, вот наш брат и ищет способы лёгкой наживы без опаски сгинуть в пустошах зоны отчуждения ни за хрен собачий. — Улыбнулся Снуз.

— Это ты про карты? Про покер? — Спросил я.

— Про него, — тяжело вздохнул Снуз. — И нельзя их винить за это. За желание спокойствия и безопасности.

— Нет, друг мой. Карты из той же оперы, что и девочки, и ставки на «Стрельне» — всё это ради забавы, — заметил я. — Сталкер — он и есть сталкер… В Зоне он счастье своё ищет.

— В этом я, пожалуй, с тобой соглашусь, — поджав губы, одобрительно покачал головой мой коллега. — Только вот счастье не всегда в деньгах… находишь. — Искренне веря в свои слова, сказал Снуз.

— Ты главное об этом не забывай… никогда, — посмотрел я в глаза сталкеру и, глядя на него, вспомнил одного хорошего человека. В карты, кстати, хрен кто его переплюнет и стреляет он отменно.

— Сам-то не думаешь начать испытывать судьбу? — Усмехнулся мой товарищ. — Как ты к этому относишься?

— Я её и так каждый день искушаю, — уже без каких-либо эмоций твёрдо ответил я.

— Кто смерти боится — в сталкеры не идёт, — начал умничать Снуз.

— Кто жизни боится, тот в сталкеры лезет, — резко парировал я.

— Рэд, ты всё это видишь в таком уж очень чёрном цвете. Словно в Зону подаются, чтобы от жизни сбежать, спрятаться, да смерть себе выбрать… пострашнее. Чтобы наказать себя что ли. — Насторожился мой коллега, не желая принимать сказанное им же.

Я ничего не ответил, только молча уверенно широко зашагал вперёд навстречу своей судьбе.

Выйдя из предбанника, я заметил, что после выброса по тропинке, идущей через полуразрушенный комплекс, пройти нельзя. Осталась только дорога напрямую через ангары.

Местами сломанная крыша, сталкеры окружили бочку, в которой мирно горел огонь, кто-то играет на гитаре, кто-то ест консервы, кто-то пьёт водку. Да, жизнь бьёт ключом. Увидев нас, отдыхавшие искатели