удавалось сделать по десятку, а то и два наконечников для дротиков, а также утяжелители. Из которых по вечерам, на отдыхе, все вместе и собирали новые изделия.

А после того, как заменили все костяные варианты, перешли на пилумы. Новые. Про запас. Очень уж все оказались под впечатлением их залпа.

Раз.

И полсотни легло.

Чем еще их можно было бы так успокоить?

И если бы там, в засаде у бойцов имелось пилумов по две штуки, то они бы еще накрыли роксоланов. Прибрав их как минимум десятка два-три дополнительно. Или даже больше…

Впрочем, заготовок для метательных снарядов хватало ненадолго. И по вечерам, в основном, они возились с заграждениями. «Стругая» те самые сборные рогатки.

Собственно, ничего хитрого в них не было.

Колья с упорами да единые балки с отверстиями, позволяющими собирать небольшие секции «колючек». Причем высотой небольшой — аккуратно для того, чтобы лошади себе на них брюхо выворачивали, пытаясь преодолеть. Много, понятно, не сделать. Ибо как их таскать? На своем горбу? Но хотя бы несколько секций для прикрытия флангов или опасных участков требовалось иметь.

Так что, боеспособность отряда росла день ото дня.

И это не фигура речи.

Просто за счет улучшения оснащения.

А ведь еще имелись трофеи, снятые с убитых.

Богатые трофеи!

Одних кольчуг удалось взять семь штук. Римских. Через что «упаковать» всех бояр, подняв их статус до невиданных высот.

Ведь на фоне того лютого дефицита железа, какой наблюдался в этих краях, позволить себе подобную защиту никто из местных не мог. Вообще. Из-за чего в глазах родичей каждый такой боярин теперь становился невероятно удачливым и дельным человеком. Кум королю, не иначе! Вон какой красавчик, на себе носит железа едва ли не столько же, сколько во всем остальном клане имеется.

Заодно это поднимало и статус самого Беромира.

Ибо именно он воспринимался источником этого богатства. Его удача и разумение. Что позволяло в немалой степени поднять и личную лояльность бояр.

Седьмая кольчуга пошла ученику Беромира, как и остальные доспехи. То есть, вся та чешуя из рогов и копыт. Да — дрянь. Но дополнение к гамбезону весьма неплохое. Всяко лучше, чем без него. В роговой чешуе по толстой стеганной подложке даже под местные сарматские луки уже можно было выходить. Не в упор, но с десяти-двадцати метров вполне.

И только упаковав учеников, как самых подготовленных ребят, ведун перешел к обычным дружинникам, распределив между ними по жребию остальные доспехи. Включая кожу. Да, она являлась еще большей дрянью, чем роговая чешуя, но почему нет? На безрыбье, как известно, и рак отличная форель.

Со шлемами поступили точно так же.

Сначала выделили боярам самые лучше. Потом ученикам. И только в последнюю очередь дружинникам, да и то — по жребию. Ибо этих изделий на них осталось всего десяток и, очевидно, на всех не хватало.

Но никто не роптал и не возмущался.

Скорее, напротив.

Люди никак не могли отойти от мысли, что им удалось разбить роксоланов. Вон — словно окрыленные бегали. Отчего Беромир их и «припахал». В таком настроении они были готовы практически на все. Как таким не воспользоваться?

У роксоланов имелось и другое имущество. Они ведь надевали на себя все самое красивое, что могли найти. Чем пестрее, тем лучше. Как в мире варваров и было принято. Поэтому хватало и ярко окрашенных тряпок, и шелков, и всякого рода украшений, далеко не всегда уместных. Да и даже банальных монет. Однако же эту часть трофеев трогать пока не стали, решив подождать до конца компании.

Да, учли.

Равно как и все прочее, расписав, кому и что было выдано. Но эти второстепенные ценности решили попридержать, чтобы по итогу свести баланс. Стремясь максимально избежать путаницы и скандалов. Беромир бы и с оружием да защитным снаряжением также поступил, но очень уж оно было нужно в моменте.

— Как думаешь, они ушли? — спросил Борята, после обеда.

— А ты бы ушел?

— Но я это я.

— Чтобы понять, как будет поступать противник, нужно ставить себя на его место. Вот Арак. Представь, что он вернется, получив от нас по зубам. Что его ждет?

— Не знаю, — пожал плечами Борята.

— Вероятно, смерть.

— Это еще почему?

— А кто за весь этот бардак станет отвечать? Ты или я? Так иди — спроси с нас. — усмехнулся ведун. — Вон, у Арака пока не вышло.

— У роксоланов много воинов. Они могут спросить.

— Нет, — покачал головой Беромир. — У них большие стада. Их тоже нужно оберегать. А в степи каждое племя сарматов борется за пастбища и поголовье скота. Роксоланы не могут себе позволить слишком сильно ослабеть, даже на время. Их же сметут. Те же аланы или языги.

— Ты думаешь?

— Я уверен. Степь уважает только силу. И слабого там жрут. Просто и бесхитростно. Даже те потери, которые роксоланы уже понесли, могут качнуть степное равновесие против них. Сколько их выбило? Чуть больше полутора сотен воинов. Почти что одну шестую часть того, что у них имелось. А если мы и этих оставшихся перебьем?

— Вряд ли соседи решатся навалиться. Племенное ополчение у них очень серьезное.

— Только в бою оно почти ничего не стоит. Их для разорения селян применяют. Тысяча конных воинов тех же аланов развалит и десять тысяч ополчения, и пятнадцать. Так как оно слишком рыхлое и слабо снаряженное. Да и не умеет ничего. Не забывай — у воинов есть луки, длинные копья, мечи, доспехи, а у ополченцев — ничего этого нету.

— Ну… не знаю, — покачал головой Боряты. — Ты думаешь, что он уйдет?

— Арак-то?

— Да.

— Нет. Он не уйдет. Потому что после возвращения к брату тот сделает его козлом отпущения. Ну не самому же Сусагу за все отвечать? Он охотно скормит его расу и совету бэгов, обвинив во всем.

— Ты уверен в том, что рас не отправит на нас все свое войско?

— Если я хоть что-то понимаю в их жизни — нет.

— Смутно вериться, — покачал головой Борята и прочие бояре, уже собравшиеся рядом с ним.

— Хорошо. Расскажи, как ты себе это представляешь? Вот решил рас нас покарать, отправив сюда все свое войско. И?

— Оно прошло бы вдоль берега Днепра…

— Стой! — перебил его Беромир. — А тут поподробнее. Вот войско. Тысяча человек. Оно пойдет