луков, которые успели достать и оснастить тетивой[1]. Собственно, ради этого Беромир и выгнал своих бойцов из зарослей, чтобы немного подержать под обстрелом, закаляя психологически.

— Стена щитов! — рявкнул ведун, подняв руку, как в школе на уроке физкультуры, указывая точку начала построения и его направление.

Его бойцы отреагировали хоть и нервно, но очень быстро. Прямо-таки бегом. Свист стрел очень мотивировал.

Раз-раз-раз и готово.

Пусть несколько криво — вон волной все пошло, но шеренга в две линии все одно получилась. Стоящие спереди сели на колено, укрывшись щитами, поставленными на землю. А те люди, которые находились сзади, перекрыли верхний ярус. И вуаля. Полноценная стена щитов готова.

Из-за чего стрелы сразу же оказались совершенно беспомощными. А ребята, стоящие под этим прилетающим перестуком, даже стали нервно смеяться. Истерично немного, но все одно — хорошо. Такая реакция явно была лучше страха и оцепенения.

Роксоланы били поначалу стрелами с широкими наконечниками, отлично подходящими для работы по телам, лишенным доспехов. Потому их на охоте и предпочитали применять. Сейчас же они даже в щиты толком не втыкались, если попадали. Сказывался линзовидный профиль, дистанция, и специфика материала. Все-таки семьдесят или даже больше метров — это расстояние.

Чуть погодя степняки попытались прощупать щиты стрелами с маленькими треугольными наконечниками, но эффект оказался еще хуже. Слишком легкие. Да и далековато для них. Такими работали накоротке из-за большей настильности полета стрелы. А тут получалась комедия. Только дефицитные стрелы впустую использовали.

Да-да, именно дефицитные.

Стрела — это довольно сложное ремесленное изделие, которое требует и квалификации мастера, и оснастки, и сырья при изготовлении. Во всяком случае, нормальная стрела, а не всякого рода эрзац. Из-за чего именно у степных народов довольно редко их имелось в избытке[2]. Десять-двадцать на стрелка — уже хлеб. Скорее даже достижение. Обычно в колчане болталось и того меньше.

И наконечники — ладно.

Их можно сделать разные. Да даже просто обожженный конец деревянного древка уже представлял опасность для незащищенного тела.

А что делать с перьями?

Абы какие на стрелы не пустишь, если тебе требуется стрелять хоть сколь-либо прицельно. В среднем на одну стрелу нужно было потратить три крупных, хороших маховых пера. А с того же гуся таких набирается едва на две-три стрелы, не больше.

Поэтому, чтобы выдать по два десятка стрел каждому из сотни воинов, надобно ощипать свыше семисот гусей. Ну или аналогичных птиц. Если же для тысячи взять по два таких колчана, то под нож потребно пустить порядка пятнадцати тысяч гусей.

А откуда их взять?

Степь никогда птицеводством не отличалась. Вот и перебивались от случая к случаю, редко имея полным даже один колчан. Что особенно усугублялось тем обстоятельством, что стрела в бою являлась по сути своей одноразовым расходным материалом…

Беромир это специфику прекрасно знал, поэтому специально вывел своих людей на прострел, провоцируя роксоланов с дальнего берега. В принципе, с такой дистанции даже стеганные гамбезоны держали стрелу[3]. Поэтому ведун сильно не переживал. Потери вряд ли могли получиться хоть сколь-либо значимыми. А вот «обстрелять» своих ребят — польза великая. Да не в учебных условиях, а когда враг действительно пытался их убить.

Поняли его задумку роксоланы или нет — неясно. Однако немного постреляв и убедившись в бесполезности этого дела, они убрались с глаз долой. Оставив на левом берегу лишь небольшую группу наблюдателей.

Далеко.

Достаточно далеко, чтобы до них не получилось достать дротиками.

Это радовало, говоря о том, что основной отряд где-то неподалеку. Ведь, судя по облику этих всадников, они были кем-то из воинской элиты и без них уйти не могли. Возможно, даже сам Арак с ближайшей свитой. А вот как они удалились, Беромир занервничал. Мало ли куда они направились? Требовалось скорее возобновлять разведку вдоль реки. Впрочем, к этому моменту уже завершился сбор трофеев. И можно было уже в темпе отходить к поселению, чтобы оперировать от него.

Хоронить павших не стали.

Не до того.

А вот двух пленников забрали с собой.

Один после залпа пилумов с лошади упал и ударился знатно, потеряв сознание. Другой получил дротиком в лоб. Но не острием, а тот провернулся, натолкнувшись на копье, и влепил ему в лоб утяжелителем со всей дури. Отчего парень тоже рухнул.

Как их не затоптали копытами? Загадка.

Из-за того, что по небольшому пяточку метались кони, даже добивать никого особенно и не потребовалось. Лошади все сделали за бойцов Беромира. То на живот или грудь кому-то наступали, то на конечность, а иной раз даже на голову. Страшное месиво, в общем. Эти же двое просто везунчики. Словно сам Фарн их лично оберегал.

Хотя тут как посмотреть.

С их точки зрения — лучше бы они умерли. А то ведь грамотно связанными и с кляпами во рту. Местные же дикари явно собирались угоняли их куда-то. Явно не для того, чтобы угощать всякими яствами. Тем более в текущем раскладе. Так что самыми благостными их ожиданиями являлись обычные пытки. Они оба просто мечтали, чтобы ими ограничились, и не сотворили с ними ничего более ужасного…

Уже через полчаса как скрылись наблюдатели от роксолан, отряд убрался с места боя. На первый взгляд — скрылся в кустах и вернулся к своей засаде. Беромир специально так поступил на тот случай, если за ними тайно наблюдали. И уже там, в глубине леса построившись, повел свою колонну к поселению.

Перестраховывался.

Просто перестраховывался.

Не рассчитывая на то, что неприятель повторит свою попытку на этом же участке в ближайшее время. Слишком уж показательной оказалась ситуацию. Да и девяносто три трупа — это больно.

Очень больно.

Если верить словам Добрыни, то им удалось за одну засаду выбить у роксолан от трети до половины воинов. Так что теперь, получив ссаной тряпкой по лицу, Арак точно станет действовать осторожнее…

— Как звать? — спросил Беромир, усаживаясь напротив второго пленника.

Добрыня перевел вопрос ведуна.

— Люк. — ответил этот сармат, ненадолго оторвавшись от кувшина с водой. Так далеко и быстро ходить пешком он не привык.

— Скайвокер? — в шутку поинтересовался Беромир.

— Нет. — покачал головой тот совершенно серьезно.

Этой глупой шутки никто не оценил. Да и не мог. Для сарматов имя Люк не являлось чем-то необычным.

И допрос пошел дальше, уже немного обкатанный на первом пленнике. В первую голову Беромир пытался уточнить численность противника.

Считать этот Люк, разумеется, больше десяти не умел, да и то — по пальцам. А вот