— Тут дело серьезное. Она хочет получить кредиты. Эти раскопки помогут ей сделать карьеру. Смотри, что ты должен делать.

Работа была сложная, но искусством тут и не пахло. В задачи Роберта входило измерять и зарисовывать всё, вплоть до самых мелких деталей. Но, приступив к делу, он быстро освоился, устроился поудобнее на шатком табурете, подняв колени.

На раскопках было тихо. Двое археологов — Маркус и Джимми — иногда переговаривались, Роберт прислушивался, но чаще всего единственными звуками были тихий скрежет лопат, звон ведер, чавканье сапог в грязи, скрип наполненной тачки. Послеполуденная тишина окутала его теплым пологом; рука рисовала сама собой, а разум погрузился в дремоту, дымчатую и уютную. Но вдруг он вспомнил, что сегодня четверг.

И в тот же миг его охватил страх, привычный и тусклый. Он поднялся откуда-то из глубины, и избавиться от него было невозможно. Будто брызги воды, размывающие рисунок, он замутил и испортил остаток дня.

Завтра была его очередь навещать Хлою.

— Как успехи? — склонился над ним Джимми. — Мы начнем снимать этот уровень, поработаем еще часок или около того.

— Я закончил. — Он поглядел на раскопки, потом перевел взгляд на свой план. Верхушки столбов были обведены тонкой чернильной линией. Они походили на неведомые цветы.

— Вот и хорошо. Тогда помоги нам.

Ему в руки вложили лопату; он изумленно уставился на нее:

— Копать, что ли?

— Умница, догадался. — Роберт уже заметил, что Джимми отличается сарказмом.

Работа была тяжелее, чем он думал. Маркус слегка взрыхлял землю мотыгой, останавливаясь и склоняясь, если замечал что-нибудь интересное, потом Роберт и Джимми лопатами перекладывали вязкий торфяник в тачку, и Джимми ее отвозил. Если слои меняли цвет, порой совсем неуловимо, Маркус приседал на корточки и, чуть не утыкаясь носом в землю, подбирал крошечные осколки.

Роберту стало жарко. Руки, сжимающие гладкую деревяннную рукоять, болели. Остановившись, чтобы выпить глоток воды, он заметил, что с головы до ног перепачкался в бурой грязи; она облепила брюки и футболку, кроссовки погибли безвозвратно.

Джимми ухмыльнулся:

— Завтра принеси комбинезон.

Потом они взялись за совки. Дюйм за дюймом удаляли поверхностный слой. От него шел густой запах гниющего волокна, такой насыщенный, что, казалось, его можно зачерпнуть пригоршней. Встречались и червяки, но больше всего попадалось твердых комков и костяных обломков. Кларисса Каванах вышла из фургона и наблюдала за ходом работы; потом она легко спрыгнула в яму и взяла одну из находок.

— Олений рог, — сказала она.

Роберт распрямил ноющую спину.

Рог был белый, идеально сохранившийся. Тонкие пальцы Клариссы проворно повертели его.

— Смотрите, тут сохранились царапины. Этим рогом копали землю.

Она протянула его Роберту, он взял обломок рога. Кто выронил его здесь? Чьи руки в последний раз держали его?

— Шеф! — из-за металлического забора торопливо выскочил Маркус. — На дороге машина.

Кларисса тотчас же развернулась, взмахнув пышным хвостом.

— Проследи, чтобы они проехали мимо. Погоди, я с тобой. — Она огляделась. — Время позднее. Собирайте вещи, да не забудьте всё хорошенько укрыть. Установите водораспылители. — Уходя, она бросила взгляд на Роберта: — Приходи завтра в девять утра. И помни, никому ни слова. Это всего лишь несколько ям в земле.

Он нахмурился, совком соскреб грязь с лопаты. Чего она боится? Что он позвонит в «Марлборо кроникл»?

Маркус и Джимми собрали ведра и поддоны, увезли их на тачке; оставшись один, Роберт повертел в руках обломок оленьего рога.

И вдруг застыл как вкопанный.

В земле, всего в футе от ближайшего деревянного столба, что-то зашевелилось.

Он отступил на шаг, оглянулся, ища остальных, но понял, что остался за железным забором один. Земля вспучилась пузырями. Из нее что-то вылезало. Круглое, оно извивалось и корчилось, стряхивая комья земли, потом распалось надвое, взмахнуло чем-то — на один страшный миг Роберту показалось, что это крохотные руки. Он выронил осколок рога и присел, затаив дыхание.

Птица.

Она, живая, выбиралась из-под земли, ее перья повисли, облепленные глиной, глаза застилала мутная пелена. Птица отчаянно разевала клюв. Он коснулся ее, не веря своим глазам, и под его пальцами она в панике затрепетала, жалобно пискнула, забила крыльями.

Он погрузил пальцы во влажный торф около птицы, высвободил ее, взял в руки, чувствуя, как под слипшимися перьями отчаянно колотится сердце. Разглядел сквозь грязь ее окраску: синяя и зеленая, с алыми крапинками на крыльях. Он таких никогда не видел.

— Роберт! Помоги-ка нам!

— Иду. — Он не знал, что делать с птицей. Показать им? Странно, но сама мысль об этом испугала его. Эта птица была невозможным, причудливым искривлением реальности. Повинуясь внезапному порыву, Роберт протянул руки и раскрыл ладони. — Лети! — прошептал он. — Скорее!

Птица тяжело задышала. Ее глаза открылись, поглядели на него. Она развернулась, расправила крылья, и он увидел, что они разрисованы прихотливым красно-синим узором. Птица захлопала крыльями, вспорхнула и в мгновение ока скрылась за забором.

Роберт удивленно всмотрелся в землю на том месте, откуда вылезла птица.

Из-за забора выглянул Маркус.

— Ты что, не слышал? Нам нужна помощь с водораспылителями. — Он заметил изрытую землю там, где оставил тщательно выровненную совками поверхность. — Что здесь случилось?

Роберт пожал плечами.

— Не знаю, — еле слышно произнес он.

Он видел, как птица улетела. Я хотела привязать к ее лапке записку, но он бежал по коридору, и мне пришлось спешно выпустить ее. Она протиснулась в разбитое окно и вспорхнула на ветки.

Увидев разбитое стекло, он испуганно затих. В трещину, словно рука, вползла ветка; у него на глазах она росла, проникала в комнату всё глубже, на ней разворачивались листья. Будто в ускоренной съемке. Он схватил меня за руку и оттащил от окна. Стекло рассыпалось и упало на пол.

— Первый каэр пал, — прошептал он.

Девять месяцев носила меня

Керидвен в утробе своей.

Сначала был я Гвионом.

Теперь я Талиесин.

Книга Талиесина

Три странных события. Девушка на лошади; Вязель; птица из-под земли. Роберт спокойно обдумывал случившееся.

Наверно, он просто переутомился. В последнее время он сильно уставал. Если так пойдет и дальше, он сломается. Юноша понимал, что прячется под толстыми слоями самозащиты.